Петр Северов - Морские были

— Конечно, — откликнулся штурман. — Но помните, провизии остаётся на несколько дней.

Через шесть-семь часов штурман стал беспокоиться о разведчиках: что-то слишком долго они не появлялись. Посоветовавшись с товарищами, он решил ещё подождать, а в случае, если эти двое не возвратятся через сутки, — начать розыски. Медленно протекло ещё шесть часов. Заболевший цингой Луняев хотел переобуть сапоги: у него была пара новых, хороших сапог. В каяке их не оказалось… И ещё многого не оказалось во всех каяках: мешка сухарей, ружья, двух сотен патронов, бинокля с компасом, часов, лучших лыж, драгоценного запаса спичек…

Беспокойство моряков об ушедших сменилось гневом. Первым делом возникла мысль о погоне. Догнать беглецов, оставивших товарищей на произвол судьбы, и уничтожить. Однако прошло уже столько времени… За эти тринадцать-четырнадцать часов лыжники могли уйти очень далеко. Не случайно несколько дней назад Альбанов подумал, что не убедил этих двух спутников. Они ведь предлагали бросить каяки и нарты и поскорей, налегке добираться к острову, пока льды не унеслись далеко на юго-запад… Нужно было терпеливо разубедить этих легкомысленных людей, доказать им, что без снаряжения и на острове всем им грозит голодная смерть. Но теперь эти сожаления были слишком поздними. Беглецы находились уже слишком далеко. Следовало подумать о дальнейшем пути.

Отряд уменьшился на двух человек. Матросы Губанов и Луняев были тяжело больны. Пришлось бросить один каяк, нарты, тяжёлую палатку и ещё много вещей.

А взломанный, мелкий лёд вскоре снова стал непроходимым. Прыгая со льдины на льдину, кое-как перетаскивая нарты, переплывая на каяках небольшие полыньи, отряд упрямо прокладывал дорогу к острову. Но льды не стояли на месте: отливным течением их уносило на запад. После долгих часов этой отчаянной борьбы Альбанов был вынужден сказать товарищам, что они удалились от острова не менее чем на восемь миль…

Скрывать положение, в каком оказался отряд, больше и нельзя было: матросы видели, что берег непрерывно отдалялся.

Некоторое время штурмана не покидала мысль о беглецах. Следы их лыж вскоре потерялись. Но куда же эти двое пошли? Они ведь не знали, где находятся и как пройти к спасительному мысу Флоры! И они взяли не только вещи товарищей, но и корабельную почту. Значит, были уверены, что отряд неизбежно погибнет.

Потом он позабыл о беглецах. Слишком уж часто изменялась ледовая обстановка, а с нею в отряде отчаяние сменялось надеждой и радостью а радость снова отчаянием и равнодушием к своей судьбе.

Путешественники были на расстоянии в полкилометра от острова. Затем их опять отнесло в море на добрых двенадцать километров. Альбанов даже не знал, стоило ли сожалеть об этом? О высадке на остров не приходилось и мечтать. Отвесный ледниковый барьер высотой в сто метров и больше тянулся до самого горизонта. Голодные, мокрые, в изодранной одежде люди молча сидели на льдине, равнодушно глядя, как удаляется от них неприступный барьер…

Альбанов смотрел на остров, удивляясь размерам ледника и крутизне его обрывов. Неужели же на всем протяжении не сыщется места, где можно было бы высадиться?

Приливное течение снова сплотило у острова мелко битый лёд. Альбанов отдал команду:

— К берегу!..

Матросы неохотно поднялись и снова одели лямки.

А через два-три часа все увидели глубокую трещину, прорезавшую ледник. Занесённая снегом, подтаявшим и плотно слежалым, она могла превратиться под их топорами в лестницу. Последнее событие, которое произошло уже при высадке со льдины, следовало бы считать на редкость счастливым. Когда вещи были снята со льдины и Альбанов последним ступил на подтаявший в трещине снег, льдина вдруг с треском разломилась и перевернулась…

Захлёстнутый по пояс водой, штурман оглянулся и только пожал плечами. Да, это было счастье! Но какие беды ждали их ещё впереди?

…Вот ледниковый барьер остался позади. Альбанов и Луняев уходят в разведку. Через несколько часов они спускаются к морю, на небольшой отлогий мыс. Какая это радость увидеть твёрдую землю, почувствовать твёрдую почву под ногами, прикоснуться рукой к робкой зелени мха! Долго в молчании стоят они на галечнике берега и смотрят на море, где все так же плывут и кружатся и уносятся в неизвестность сумрачные серые льды…

Где «Св. Анна»?.. Живы ли десять человек, оставшиеся на корабле, и те трое, что возвратились? А может быть, корабль уже раздавлен льдами и никто никогда не узнает о последних часах его экипажа?