Зигмунд Скуинь: Большая рыба

Из рижского аэропорта сразу поехал к Арите. Дверь оказалась запертой. Часа четыре он простоял перед домом. Наконец увидел их, Ариту и этого, как его там, — Хария. Они шли, держась за руки, не сводя друг с друга глаз. Жанису хотелось дать очередь из автомата, швырнуть противотанковую гранату, взорвать заряд в полтонны весом. Но вместо этого своим окоченевшим кулаком он превратил бесспорно симпатичную физиономию Хария в рожу огородного пугала. Оставшуюся часть ночи просидел на подоконнике в чужом подъезде, стеная и плача, как первоклашка, опоздавший на экскурсию.

Утром Жанис отправился в рыбацкий поселок. В дровяном сарае, в сундуке, вместе со школьными учебниками, хранилась простыня. В тот раз Арита торопилась убрать ее с кровати — в любой момент могла нагрянуть мать. Арита велела ему спрятать простыню, чтобы потом выстирать и незаметно положить в шкаф. С тех пор простыня лежала в сундуке вместе с книгами. И вот теперь Жанис упаковал простыню, приложил записку, объяснявшую, что это его свадебный подарок, и в последний раз в жизни написал тот адрес, который ему снился по ночам.

После службы Жанис вернулся домой, широкоплечий, с небрежной моряцкой походкой, с ухмылкой бывалого человека на упрямо поджатых губах. Вскоре затем устроился механиком на МСТБ-99. Исход романа Жаниса с Аритой ни для кого не был секретом, а потому девицы оживились: вернувшийся из армии парень — это ж беспроигрышная лотерея. Выигрыш обеспечен, только вопрос — кому!

На деле все обернулось иначе. В первый вечер с танцами Жанис, не спеша и основательно оглядев цветущие женские кадры, направился в буфет и демонстративно подсел к Жанете. Тем самым многое было сказано, если принять во внимание обстоятельство, что Жанета, по общему мнению, была потаскушкой из Риги, которая, польстившись на тугие кошельки, уж несколько месяцев кряду якобы гостила у бабки, на самом же деле браконьерствовала в здешних водах. Когда Жанис и в последующие дни стал появляться в обществе Жанеты, прошел слух, будто парень не в своем уме. Иные остряки называли даже причину, мол, виной всему вибрация на быстроходных катерах, похоже, Жаниса там здорово порастрясло.

В действительности Жанис все еще любил Ариту. Не могло быть и речи о том, чтоб кто-то сумел ее заменить. В то же время он знал совершенно точно: Арита с Харием, Арита все дальше уплывает от него. Жестокие муки, безутешная боль, схлестнувшись в точке пересечения, закрутили такую воронку, что все пошло кувырком, и он шарахался из одной крайности в другую. Жанис боялся, как бы кто не проведал истины, не подметил его слабость. Скопившаяся горечь находила отдушину в цинизме и презрении. То, перед чем Жанис некогда трепетал, благоговея, теперь при удобном случае он проделывал с холодной методичностью, получая удовольствие от постылого равнодушия, вызывавшего злорадство, а заодно иллюзию, будто ему удалось побороть чувства, унижавшие его в собственных глазах.

Вся жизнь превратилась в подготовку к некой воображаемой встрече с Аритой; рано или поздно такая встреча должна была произойти. Дома их родителей как стояли, так и остались рядом. Если даже им самим не суждено встретиться, все равно когда-нибудь Арита да спросит: как там Жанис поживает? И тут такое услышит, такое узнает! Неужто он нисколечко по мне не скучает? Жанис? По тебе? Ха, ха, ха! Знала бы ты, что Жанис выкаблучивает…

Он купил себе машину. Не новую, изрядно уже послужившую. Но именно такая и была ему нужна — со снятым для гонок глушителем и потому грохотавшая, пестро раскрашенная. Легковых машин в поселке косой десяток, на них никто не обращал внимания. А драндулет Жаниса нельзя было не заметить. Сам он садился за руль в фирменном джинсовом костюме. На руках перчатки с дырочками. Темные очки фирмы «Макартур». Спутницы частенько менялись, энтузиасток для автопрогулок хватало. Впрочем, прогулки эти не были дальними. До ресторана в райцентр или на тот же километраж в другую сторону. Ах да! — перед экскурсией Жанис притормаживал возле аптеки, где демонстративно покупал презервативы. Это тоже входило в программу, из которой он не делал тайны — ни перед теми, кто наблюдал со стороны, ни перед теми, кто сидел рядом или только зарился на это место. Все делалось именно так, как хотел Жанис. Ха, ха, ха! Знала бы ты, Арита, что Жанис выкаблучивает!

На работе он бывал собран, деловит, немногословен. Превосходный специалист. Только жаль, от частых экскурсий, недосыпаний совсем отощал. По ночам, когда Саунаг и Гравитис отдыхали в кубрике и был черед Жаниса стоять за штурвалом, его иной раз до того клонило в сон, что он, боясь задремать, кусал пальцы, бился лбом о штурвал. Однажды, надо думать, все же задремал, потому что судно вдруг оказалось на мели, брюхом забившись в песок.