Георгий Бабат - Магнетрон

— Здесь вы найдете о магнетроне то, что соответствует современному уровню науки.

Веснину неловко было признаться, что немецким языком он владеет лишь в пределах самоучителя. В этом самоучителе были сведения о «моем дяде, который не любит играть на скрипке, но по утрам пьет кофе и гуляет в зеленой шляпе», но не имелось ничего относящегося к технической литературе.

Дома Веснин начал листать справочник с некоторым страхом: что, если он даже не сумеет найти раздел о магнетроне, а Кленский вздумает с ним побеседовать на эту тему? Но, к своему удивлению, Веснин обнаружил, что техническую литературу читать значительно легче, чем те отрывки из немецких классиков, которые он находил в своем самоучителе. Незнакомых слов в справочнике было не так уж много, значительная часть терминов оказалась ему известной, формулы и чертежи помогали пониманию смысла.

Веснин очень скоро нашел раздел о «двухэлектродной трубке (диоде) с магнитным управлением» (термин «магнетрон» в справочнике не применялся). Оказалось, что «на современном уровне техники» диоду с магнитным управлением посвящена всего одна страничка текста и один схематический рисунок.

Этот прибор состоял из металлической трубки и натянутой по ее оси накаленной нити. Трубка и нить были запаяны в стеклянный баллон. Прибор был помещен между полюсами электромагнита. Линии магнитного поля шли параллельно нити накала. Нить испускала электроны; на окружающую ее трубку подавалось положительное напряжение, которое притягивало электроны. Пока магнитное поле было слабое, электроны летели от нити — катода к трубке — аноду по радиусам. При более сильном магнитном поле пути электронов искривлялись, они описывали те самые циклоиды, о которых говорил Кленский на лекциях. При некоторой, так называемой критической, силе магнитного поля кривизна электронных путей становилась настолько большой, что электроны вовсе не достигали анода, а возвращались обратно на катод: ток через магнетрон прекращался.

В справочнике ничего не было сказано о возможных полезных применениях магнетрона, и интерес Веснина к этому прибору угас.

Когда Веснин был на последнем курсе радиофакультета, профессор Кленский изъявил желание прочитать цикл лекций «Микрорадиоволны». Эти лекции были объявлены факультативными, то есть необязательными, ни экзамена, ни зачета сдавать по ним не требовалось. Однако несколько человек студентов решили эти лекции прослушать. Веснин не испытывал особого интереса к микрорадиоволнам, не думал, что они пригодятся ему в его дальнейшей практической работе. Все же он решил ходить на эти лекции из боязни пропустить что-либо интересное, из жадности.

Единственное свободное помещение, которое удалось найти Николаю Николаевичу Кленскому для своих «факультативных микрорадиоволн» был Музей сравнительной анатомии. Музеем заведовал младший брат Николая Николаевича — Александр Николаевич.

Оба Кленских были весьма популярны среди студентов. О них даже была сложена поговорка: «Один брат умный — сравнительный морфолог, а другой красивый — теоретический физик».

По стенам Музея сравнительной анатомии висели картины: «Основные этапы эволюции предков человека», «Эволюция головы и коренных зубов в ряду хоботных», несколько огромных панно с родословными деревьями развития форм жизни на Земле: «Древо млекопитающих», «Родословная человекообразных обезьян» и другие.

И среди этих картин и панно, среди стеклянных саркофагов с древними костями, среди страшных, залитых формалином анатомических препаратов в банках, под ветвями гигантских рогов ископаемых лосей и оленей Кленский-старший говорил будущим инженерам-радистам об идеях, которые он считал основными в современной электронике. Первую лекцию Николай Николаевич начал с личных воспоминаний:

— «Глядите в трубки с пустотой», — говорил нам, молодым ассистентам, четверть века назад наш незабвенный учитель Фердинанд Браун…

Неоднократно, в весьма изящной форме, в различных вариантах Кленский высказывал сожаление, что «развитие радиоэлектроники шло преимущественно грубо эмпирическим путем — методом проб и ошибок, и мало использовалась мощь математического аппарата, острое орудие дедуктивного анализа».

— Колоссальное количество опытов, проведенных в области радиоэлектроники в первые годы ее развития, не имеет для нас решительно никакой цены, — говорил Кленский. — Ведь это было слепое экспериментирование. Здесь подошло бы выражение, которое мне впервые довелось услышать на днях: ползучий эмпиризм…