Николай Угловский: Подруги

В конторе остались молодой парень в военной фуражке и белоусый старик в полушубке, усиленно дымивший махоркой. Как видно, они жили в этой же деревне и никуда не торопились. К тому же старик пришел позже Володи — скорей всего, просто так, на шум человеческих голосов. Парень, кончивший разговор с председателем, сперва заметил старика и подмигнул ему, на Володю же посмотрел удивленно, настороженно.

Логинов спокойно спросил:

— Вы откуда, товарищ?

Володя неспешно поднялся со скамейки, полез в карман за документами.

— Ах, вон в чем дело! — усмехнулся Логинов. — А я уж подумал: не уполномоченный ли к нам из райкома…

— Ну какой из меня уполномоченный, — смутился Володя. — На работу вот… если примете.

Парень в фуражке, не скрывая любопытства, в упор прищурился на Володю, белоусый старик, не донесши цигарку до рта, простодушно спросил:

— Да ты кто такой будешь, молодой человек? Али в другом месте выгнали?

Володя невольно покраснел, ответить за него поспешил Логинов.

— Рабочий он, Никифор Савельич. Добровольцем по комсомольской путевке приехал. По-твоему, что же, к нам только неприкаянные едут?

— Да я за эти годы что-то никаких не видел. А нам бы и неприкаянные, и всякие пригодились.

— Ну это ты ерунду говоришь, — нахмурился Логинов. — К нам лучшие, самые сознательные едут, путевку не всякому дадут. Тем более в наш колхоз… Видал, какие утром красавицы прибыли? Понимать обстановку надо, дядя Никифор.

— Про красавиц я слыхал, ходил смотреть, да Марта Ивановна не допустила. Может, она так и будет их держать взаперти, как невест на выданье, так от этого интересу мало, — разочарованно проговорил старик.

— Не торопись, увидишь, — успокоил его Логинов. — А вы, товарищ Булавин, этих девушек разве не знаете? Они ведь от вас, с льнокомбината.

— Знаком, — не совсем уверенно сказал Володя.

— Я так и подумал. — словно не заметив его замешательства, кивнул Логинов: он с интересом наблюдал за этим высоким, худощавым парнем и пытался угадать его настроение в эту минуту.

«Кажется, ершистый, кое-что повидал в жизни, ну, а о настроении сейчас трудно судить — он, пожалуй, и сам не знает, приятно ему или неприятно, что оказался здесь», — решил Логинов.

— Работу мы вам подберем. Кстати, что вы умеете?

— Все понемногу, — улыбнулся Володя. — Был и слесарем, и грузчиком, на лебедке работал, на сплаве…

— Ясно. Алексей, — обратился Логинов к парню в фуражке (тот по-военному вытянулся перед председателем в струнку), — устрой товарища с жильем, а завтра договоримся конкретно, как и что. Думаю, что подходящее дело найдется на твоем участке.

— Так точно, Сергей Емельянович. Мне мужчины необходимо нужны, — с явно преувеличенной серьезностью ответил тот.

— Познакомьтесь, — сказал Логинов Володе. — Это наш учетчик-нарядчик Алексей Осипов.

Они церемонно пожали друг другу руки.

— Тогда до завтра. Извините, спешу в сельсовет, там заседание сельскохозяйственной комиссии.

Володю несколько ободрило, что председатель обошелся с ним как с равным и что все кончилось быстро, без лишних слов. Из конторы они вышли вместе с Осиповым, и только теперь Володя как следует рассмотрел своего «начальника», как он мысленно стал именовать учетчика-нарядчика.

Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, что Осипов лишь прошлой осенью вернулся из армии. По всему видать, он гордился своей фуражкой с зеленым околышем, и Володя готов был поручиться, что Осипов носил ее всю зиму. Все на Осипове выглядело ладно пригнанным — китель, брюки с кантом, хромовые сапоги гармошкой, даже телогрейка, небрежно распахнутая на обе стороны. Лицо чистое, румяное, еще по-юношески пухлощекое — наверно, поэтому-то Осипов часто без нужды крепко сжимал губы, задумывался, многозначительно усмехался, вообще старался выглядеть серьезным и деловым человеком.

Володе он понравился сразу. Как видно, то же чувство симпатии возникло и у Осипова, потому что на улице, для приличия подумав и поморщив лоб, он решительно произнес:

— О квартире не беспокойся: будешь жить у меня.

— Спасибо. Только скажи прямо: здорово я тебя стесню? — спросил Володя, ничуть не смутившись обращением на ты. — Это чтобы я знал, что можно и что нельзя…

— Ни хрена ты его не стеснишь, у него одна старуха-мать обитается, — весело сказал Никифор сзади. — У него можно…

Что «можно» — Володя не понял и не стал допытываться. Хоть старик давеча и отозвался о нем нелестно, даже заставил покраснеть. Володе он теперь тоже понравился. Осипов внезапно остановился, строго спросил: