Ефим Пермитин - Ручьи весенние

— А ну-ка, Маша, белый груздок, поживей, поконкретней, — не удержался опять Шукайло и оскалил зубы в улыбке. — А то тут ехал Ананьин внук из Великих Лук… У меня от его бурды что-то в животе закрутило, — под общий смех закончил Иван Анисимович.

Огурцов и Евстафьев сердито покосились на шутника, но тот, казалось, не замечал их взглядов и продолжал улыбаться то ли Маше Филяновой, то ли тому, что, как всегда, нашел в себе мужество сказать в глаза «присяжному водолею»: «болтун!»

— Нет, товарищи, бобы разводить и рассаду садить я не буду, — начала Маша. — Я скажу по-комсомольски: худо у нас дело, все видим, а вот с какого конца к худу приступиться? — Маша оглядела внушительную рать механизаторов. — По-моему, надо начинать с создания человеческих условий для работы людей на ремонте.

— Справедливо, Машутка! — закричал сивоусый токарь Созонтыч; его, как и Шукайло, любили за прямоту и резкость. — В мастерской сейчас волков морозить: без рукавиц ни резца, ни ключа в руки не возьмешь. В кузню к горну греться бегаем. Стоят люди, как у костра в пещере, и закоченевшие пальцы над огнем оттаивают. Каменный век какой-то, — сердито сверкнув глазами из-под мохнатых серых бровей, закончил Созонтыч.

— Как в пещере! Картинно отмочил старик! — крикнул кто-то из трактористов с места.

— Котельная у нас есть, а трубы нет, — перекрывая шум, усилила голос Маша. — Поставим трубу, отеплим мастерскую…

— В самый клин бьешь, Машенька! — не утерпел Шукайло.

— Второе: прекратить ремонт колесных тракторов и начать с дизелей. Шеф — Алтайский завод — запасные части даст.

— Правильно.

— И надо, товарищи, немедленно браться за укрепление производственной дисциплины… Предлагаю ввести заводские бирки явки и ухода: время приучаться по заводскому счету вести на минуты, а не на дни, как это делается у нас…

Машу Филянову проводили дружными аплодисментами.

Игорь Огурцов, в начале собрания растерявшийся, теперь был неузнаваем: озирал всех с видом победителя.

— Чуешь, как расшевелили рабочий класс? — склонившись к Андрею, шептал он. — Вот подожди, я еще подбавлю пороху в заключительном.

Услыхавший эти слова Шукайло попросил:

— Не надо, Игорь Романович! А то еще начнешь чересчур густо кадить — и святых закоптишь.

— Оно и верно, что, пожалуй, нечего теперь на долото рыбу удить, — охотно согласился Игорь. И, поднявшись, сказал: — Товарищи механизаторы! Вносите деловые предложения.

Мастерские отеплили. В начале декабря девятнадцать тракторов вышли из ремонта и были отправлены в колхозы на подвозку кормов.

Окрыленный Игорь Огурцов снова носился из цеха в цех. Андрей радовался не менее Огурцова: он уловил более ускоренный ритм жизни МТС. Ему уже виделось то большое, что должно было прийти на истомленные трехлетней засухой алтайские поля.

В эти дни главный агроном работал над новыми картами полей севооборотов; приближалась пора разобраться с семенами. Но как ни был он занят, ежедневно заходил в мастерские.

— Самое главное — наращивать темпы, друзья, — говорил он Маше Филяновой, Игорю и особенно полюбившемуся ему переведенному в мастерские опытному ремонтнику Ивану Анисимовичу Шукайло, державшемуся всегда почему-то поблизости от Маши.

Андрея Поль Робсон встречал шуткой:

— Не засохли еще за планами? А Маша тут без вас тосковала, убивалась, да с горя и родила двойню сегодня…

На языке Ивана Анисимовича это значило, что механик-контролер Филянова выпускает из ремонта сразу два трактора.

— Воздух у вас тут здоровый, рабочий: звон, шум, маслом, железной окалиной попахивает. Весело, как на заводе! — подбадривал Андрей промасленных с ног до головы людей, возившихся в синих пыльных сумерках мастерской у разобранных тракторов.

Но первый маленький успех был омрачен язвительной заметкой, напечатанной в районной газете под кричащим заголовком: «Ни туда ни сюда». В заметке был разруган главный инженер Огурцов за нераспорядительность, техническую неграмотность и неудовлетворительный ремонт тракторов. Попало и Маше Филяновой за отсутствие достаточного контроля за ремонтом.

«…А новый главный агроном Корнев с первых же дней приезда на работу занялся охотой. На охоте упал с лошади и сломал себе ногу… Дела в Войковской МТС, как говорится, «ни туда ни сюда». Подпись: «Г. Мухоморов».

Прочитавший заметку первым, веснушчатый токаренок Витька Барышев прибежал с газетой к Огурцову:

— Смотри, как тут нас возвеличивают!