Матильда Юфит - Осенним днем в парке

Все шло как по заранее написанному сценарию. Явился муж. Да, та же история: был в министерстве и завернул домой пообедать. И точно так, как тогда, пожаловался на машину.

— Это у вас та самая машина?

— Нет, у нас «Жигули».

Тонин муж тоже чуть потускнел, волосы были не такие золотые, не такие пышные, поредели. И прежней любви Виктор не замечал: муж не гладил Тонину руку, не касался плеча. Чуть раздраженно торопил с обедом. Но Виктором заинтересовался больше, чем в прошлый раз. Гость уже не чувствовал себя третьим лишним. Наоборот, видно, настала пора, когда чужой человек как-то обогащает, приправляет беседу, как приправляют еду перцем или луком. Все, о чем можно говорить вдвоем, уже переговорено.

— Ты нашла мешки? — спросил муж у Тони.

— Ой, я не успела…

— А что ты успеваешь? — И объяснил Виктору: — Завтра выходной, хочу съездить подальше от города, купить на зиму картошки. Вы не представляете, сколько дети лопают картошки…

Чуть облинял лак на мебели, повытерся паркет, на обоях были следы от карандаша — видимо, изрисовал мальчишка, — но Виктор наслаждался всем этим: семья, дети, дом. Вот что, оказывается, главное в жизни.

Как и в прошлый раз, Тоня пошла его провожать в переднюю, вышла на площадку. Она опять хвалила свою новую работу, но в глазах стояли слезы и растерянность. Она ждала от Виктора одобрения.

Он похлопал Тоню по плечу.

— Ты правильно решила, старушка.

— Ну, а ты как живешь?

Виктор не ответил на вопрос.

— Я очень странную женщину встретил в поезде, — неожиданно, не к месту, сказал он. — Такая чудачка…

— Ну и что? — живо заинтересовалась Тоня.

— Ничего, просто так отчего-то вспомнил… Сколько жизней, столько и правд.

Но сам вовсе не был в этом уверен. Знал, что для себя у него только одна правда. Что ж делать, если удача все мимо… На всякий случай почти машинально спросил:

— Ничего не слыхала про Шуру?.. Вот ведь какой я, оказывается, глупец, еще на что-то надеюсь.

— А говорят, что любовь проходит, что это неизбежно… — Тоня долго смотрела на Виктора, потом встряхнула головой. — Ты совсем в Москву?

— Нет, я на одни сутки…

— Но когда-нибудь ты поживешь подольше? Я бы собрала старую компанию, сделала бы шашлык, у нас электрическая шашлычница. Будет это?

Он засмеялся.

— Возможно. Не все же мне проезжать транзитом. Может, когда-нибудь и поживу…

Боже мой, знать бы, почему мне так трудно начать этот рассказ. Мучаюсь и мучаюсь, а все никак не зазвучит, как нота, как музыкальный звук, первое верное слово, — ведь только тогда, как правило, становится немного легче.

А казалось бы, все просто, нужно только изложить, как протекали события: где, что, почему… Мол, это было под Ленинградом, в Павловске, куда я попала случайно. В Павловске жила моя тетка, сестра отца, погибшего еще в первую мировую войну, очень старая женщина, которая обижалась на то, что я не приезжаю. Встреча с ней меня мало интересовала: самая младшая в многодетной семье, она не могла помнить моего папу. Мама была далека от родственников отца: когда она осталась со мной и с братом на руках, без мужа, они ничем ей не помогли. Да и мама давно умерла. И брат умер. А все-таки, попав в Ленинград в командировку, я решила прожить несколько дней у тетки. Конечно, можно бы подробно описать семью тетки, ее немолодых детей, которые были уже бабушками и дедушками и теперь съехались на лето со своими внуками на дачу к прабабушке. Не то чтобы они мне были несимпатичны, эти люди, — нет. Но было что-то фальшивое в том, что я живу у них не по праву дружбы, или давнего знакомства, или взаимной симпатии, а только потому, что родственница. Чувствовала я себя неловко и бо́льшую часть времени проводила в парке, что никого, думаю, не огорчало и даже не удивляло: красоты Павловского парка стоят того, чтобы проводить на его аллеях целые дни…

…Нет, конечно, правильно подметил Чехов, что начало — первую страницу — почти всегда приходится вычеркивать. Она сродни усилию, попытке раскачать тяжелые вагоны, какую делает поезд, прежде чем перейти на равномерное движение. Или автомобиль. Даже человек часто говорит: «Ну, я пошел», — а стоит на месте. Даже самолет должен разбежаться, прежде чем взлететь…

И правда, какое имеет значение, как и почему я попала под Ленинград?