Николай Яккола: Водораздел

Детские и отроческие годы Николая Яккола прошли в северной Карелии, краю знаменитых народных поэтов-рунопевцев. С ранних лет он был окружен атмосферой народной поэзии, и навсегда запечатлелись в его памяти местные предания, звучание северокарельской речи, образ родной природы. Мальчик Хуоти в «Водоразделе», жадно слушающий из уст старших песни и сказки, — это во многом литературный двойник автора. Именно оттуда, из недр народной речи, перешли в «Водораздел» пословицы и поговорки, — финский ученый Матти Кууси специально занялся их подсчетом, и оказалось, что в произведении Николая Яккола их более двухсот.

Подобно тому как подросший Хуоти в книге отправляется из родной Пирттиярви, глухой лесной деревушки, в город за наукой, чтобы по возвращении учить крестьянских детей грамоте, так же и сам Николай Яккола поехал в свое время в Петрозаводск на учебу, с мечтой стать народным учителем. В городе Хуоти-автор познакомился с известным карельским краеведом-энтузиастом Ристо Богдановым, который постарался привить юноше уже сознательно-осмысленную любовь к фольклорным богатствам карельского народа, бережливое к ним отношение.

Проучительствовав некоторое время в карельских деревнях, Николай Яккола едет в Ленинград, пополнять свое образование в Коммунистическом университете нацменьшинств Запада. Последующая его трудовая деятельность разностороння, в чем сказалось своеобразие времени. Всюду, на всех участках культурного строительства нужны были образованные люди, в которых тогда ощущался острый недостаток. Приходилось пробовать свои силы в разных областях, и в тридцатые годы Николай Матвеевич работает журналистом, редактором молодежной газеты «Нуори каарти» («Молодая гвардия»), культпропом парткома Онежского завода, одного из крупнейших предприятий Карелии, преподавателем философии в педагогическом институте и на партийных курсах. Одновременно он занимается литературным трудом, пишет очерки, рассказы, критические статьи. Видимо, тогда же у него зародилась мысль приняться когда-нибудь за большое эпическое произведение о карельском народе, но исполнение замысла отодвигалось на неопределенное время, и более сосредоточенной творческой работе он смог отдаться только в два последних десятилетия своей жизни. На финском языке первая часть «Водораздела» вышла отдельным изданием в 1949 году, последняя, четвертая, — в 1968. Яккола не считал произведение законченным и начал его перерабатывать, но смерть помешала ему (здоровье Николая Матвеевича было подорвано еще войной: в результате тяжелого ранения он оказался в плену и перенес всю каторгу концлагеря). Книге суждено было стать завершающим итогом его жизни.

В карельской прозе «Водораздел» явился одним из первых крупных произведений, написанных непосредственно на материале национально-карельской народной жизни. В довоенной литературе Карелии таких произведений еще не было. В послевоенные десятилетия в литературе республики впервые заявила о себе группа творчески зрелых писателей-карел, для которых национально-карельская народная жизнь является естественной почвой, вскормившей и питающей их дарование. Преимущественно это выходцы из северной Карелии (кроме Н. Яккола, прозаики А. Тимонен, П. Пертту, О. Степанов, поэты Я. Ругоев, Н. Лайне), и именно жизнь карельского населения этого края в его прошлом и настоящем стала предметом их изображения. Написанные этими авторами произведения крупных жанров нередко имеют исторический уклон, повествование в них сосредоточено вокруг того эпохального рубежа, когда карельские крестьяне, обитатели глухих лесных селений, веками жившие патриархальной, обособленной и относительно застойной жизнью, неожиданно были вовлечены в стремительное историческое движение происшедшей в России революцией. Именно Октябрь, этот великий исторический «водораздел», вызвал к жизни те события, которые описываются и в книге Николая Яккола.

С точки зрения современного этапа развития карельской прозы это не просто «исторический жанр» в узком смысле слова. В книгах Н. Яккола и других карельских писателей выражается современная ступень национального самосознания молодого народа, осмысляющего свой путь и свое место в истории. Отсюда и сама «эпопейность», тяготение к хронологически широкому повествованию приобретает в литературном отношении особый смысл. Хотя для карельских прозаиков очень важен опыт более развитых литератур народов СССР, в том числе в жанре романа-эпопеи, однако, если исходить из внутреннего развития национально-карельской прозы, то тут нет момента «повторяемости», — напротив, здесь все делается впервые, и сами эпические жанры во многом еще только складываются, со свойственными раннему этапу «издержками», с преобладанием хроникальной «событийности» над психологической глубиной характеров. В этом отношении кое-что в «Водоразделе» может и не удовлетворить взыскательного читателя. Книга не свободна от некоторой композиционной несобранности, привлекаемые исторические факты не всегда художественно увязаны с внутренней жизнью героев, развертывание сюжета определяется подчас не столько логикой развития характеров, сколько хронологической последовательностью внешних событий. Важно, однако, не забывать при этом, что дело тут не только в индивидуальных возможностях авторского таланта и его повествовательной манеры, но и в некоторых общих моментах современного развития карельской прозы. Речь идет о первых опытах художественного освоения молодой национальной литературой нового национально-исторического материала, и автор «Водораздела», являясь пионером в этой области, во многом несомненно преуспел.