Кирилл Столяров - Разные люди

— А дальше-то что? — нетерпеливо спросила Надя, прервав ход мыслей Пятого.

— А дальше напишем так: «За время работы в организации тов. Чистосердов Ф. Т. проявил себя положительно, как трудолюбивый, инициативный и добросовестный сотрудник. С порученным ему участком работы справляется успешно, за что неоднократно отмечался почетными грамотами, благодарностями и денежными премиями». Так вроде неплохо получается. А что еще?

— Что-нибудь об участии в общественной жизни, — подсказала Надя.

— Молодец, Надя! Мысль правильная, — согласился Пятый. — Ты случайно не знаешь, занимается ли он какой-либо общественной работой?

— Кто его знает, — покачала головой секретарша.

— Неужели ничего не делает? — усомнился Пятый.

— Нет, делает! Я сейчас вспомнила, — обрадовалась Надя. — Он ежедневно смотрит по телевизору программу «Время», а по утрам собирает уборщиц и пересказывает ее содержание.

— Замечательно! Пиши с новой строки: «Тов. Чистосердов Ф. Т. систематически углубленно работает над повышением своего идейно-политического уровня и в течение ряда лет проводит занятия в кружке текущей политики». Ну а дальше все проще пареной репы. Тоже с новой строки: «Тов. Чистосердов Ф. Т. выдержан, в быту скромен и морально устойчив». — Тут Пятый не удержался и хмыкнул. Насчет быта все, как говорится, один к одному, комар носа не подточит! — Опять с новой строки: «Настоящая характеристика выдана для представления по мере надобности». Вот, пожалуй, и все. Заделаешь мою подпись, а ниже подписи Григорьева и Савчука. Быстренько отпечатай и занеси подписать.

Когда секретарша вышла из кабинета и закрыла за собой дверь, Пятый неожиданно для себя надолго задумался.

Отличный мужик Федор Терентьевич, но, мягко выражаясь, не без странностей. Живет старым холостяком, круглый год ходит в гимнастерке с потертым офицерским ремнем на здоровенном пузе и в шевиотовых брюках навыпуск, а всю свою зарплату тратит исключительно на питание. Пятый отлично понимал, что при таком зверском аппетите начальник АХО давным-давно напоролся бы на финансово-экономические рифы, но Федор Терентьевич регулярно ускользал от банкротства с помощью одиноких институтских женщин среднего поколения, наперебой приглашавших его провести вечер в уютной домашней обстановке. Каждая из них тщательно готовилась к приему Федора Терентьевича, делала маникюр и перманент, покупала водку, закуску, пекла пироги и варила гуляш в самой большой кастрюле. Сам Федор Терентьевич перед таким визитом шел в баню, а в гостях садился за стол, уничтожал все подчистую, хлебной корочкой подбирал остатки соуса, выпивал пять стаканов крепкого сладкого чая и по окончании программы «Время» начисто терял всякий практический интерес к гостеприимной хозяйке. Он вставал из-за стола, тщательно оправлял гимнастерку, крепко жал руку взволнованной женщине и уходил восвояси. Многие бурно переживали такой незапрограммированный финал, принимали валерьянку и порой даже вызывали на дом неотложку, но факт оставался фактом: Федор Терентьевич ни для одной не делал исключения и повсюду вел себя абсолютно одинаково.

Женщины по своей натуре различны: одна стерпит и смолчит, другая тайком поделится с подругой новой жгучей раной, а третья вообще ни из чего личного не делает секретов. Короче, некоторая оригинальность Федора Терентьевича, проявлявшаяся в отношении к прекрасному полу, вскоре стала, как говорят, достоянием гласности, но эффект данной информации получился совершенно неожиданным. Пятому казалось, что женщины должны были бы игнорировать Федора Терентьевича, а получилось все шиворот-навыворот. Его популярность среди вдов и разведенных неизмеримо возросла, и приглашения на ужин сыпались одно за другим словно из рога изобилия. Пятый и раньше далеко не всегда понимал причинность многих женских поступков, а тут попросту развел руками. Загадочные существа, кто их, чертовок, поймет. Неужели их одиночество может скраситься одним визуальным наблюдением за пьющим и жующим мужиком, от которого пахнет табаком и березовым веником? Или они, вполне возможно, как-то по-своему, чисто по-бабьи жалеют его?

Между прочим, Пятый никогда не смеялся над странностями начальника АХО. Хозяин — барин, и личная жизнь каждого касается только его самого. Хочет человек — сходится с женщинами, женится или просто проводит время, не хочет — съедает с детства любимый гуляш и топает домой. Каждому свое.