Евгений Гущин - Дом под черемухой

Вечером Юлия не пошла в клуб. Поужинала и прилегла на кровать с книгой. «Все-таки устала», — подумала Евдокия. И когда дочь уснула, взяла книгу. Прочитала на обложке: «Психология творчества». Подумала: «Глубоко девка копает». И вздохнула: «Может, и правда в большие люди выйдет…»

Дни стояли теплые, ведренные. Бабье поле желтело аккуратно уложенными валками. И с каждым днем все меньше и меньше оставалось нескошенной пшеницы. Женщины в работу втянулись, даже Варвара и та жаловалась больше по привычке. Новички все загорели, только Юлию отчего-то загар не брал. Лицо ее оставалось бледным. Работала она молча и с какой-то отчаянностью. По вечерам она брала книгу и ложилась. Стала молчаливее и задумчивее. Один раз только и сходила в клуб на новый фильм. А то все читала, делала в блокноте какие-то наброски карандашом.

Однажды после ужина присела к столу с вышивкой и как-то по-особенному притихла. При каждом шорохе взглядывала на дверь, и лицо ее делалось испуганным, тревожным. Она словно обмирала от скрипа половиц, от случайных голосов на улице, доносившихся в дом.

Евдокия глядела-глядела на дочь, спросила:

— Ждешь кого, что ли?

Юлия покраснела:

— Знаешь, мама, меня сегодня сватать придут.

— Да ты что! — опешила Евдокия.

— Придут, мама.

— Ну и как ты? Что-то я у тебя радости не вижу.

Юлия улыбнулась виновато:

— Я сама не знаю, что со мной…

— Ты же говорила, любишь.

— Люблю, — вздохнула Юлия, — а только лучше бы подождать. Я ведь пока не знаю, как у меня дальше сложится. Этого я и боялась.

— Гляди сама. Если считаешь, что рано, то и торопиться не надо. Никто не неволит. Что ж ты Сашке не сказала? Так, мол, и так: давай подождем маленько.

— Я говорила, а он — ни в какую. Не хочет ждать.

— Ну и откажи.

— Наверно, не смогу.

— Решай как тебе лучше. А вообще-то… раньше я против Сашки была. Не глянутся мне Брагины. Ничего с собой поделать не могу. Потом подумала-подумала и уж на него согласная стала. Парень неплохой, собой видный. Небалованный. Чем, думаю, не муж? Хоть внуки в Налобихе останутся, не на чужой стороне. Настроилась я на твоего Сашку, притерпелась, а ты — вон что… Опять переиначиваешь. Видать, не сильно-то и любишь. Когда любят не задумываются, как впереди будет. Словно в омут головой кидаются.

— Ну, кинусь. А мои мечты? — спросила Юлия. — Не знаю, мама. Ничего я не знаю. Надо было мне уехать…

Пришел Степан. Он заправлял комбайны на поле, чтобы утром, не теряя времени, можно было начинать работу. Поужинал и хотел ложиться спать, но Евдокия его придержала:

— Посиди с нами, отец. Гости будут.

— Какие гости? На ночь-то?

— Сваты.

И тут на крыльце послышались тяжелые шаги. В дверь постучали не робко и просительно, а требовательно настойчиво.

Юлия вскочила, покраснела.

Евдокия пристально взглянула на нее, но ничего больше сказать не успела. Вошел Постников, за ним Брагин с Сашкой. Все одетые празднично: в костюмах и при галстуках.

— Ну, хозяева, встречайте гостей! — громко, весело проговорил Постников с какой-то натужностью в голосе. Со значительностью глянул на Юлию, отчего та покраснела еще гуще и сразу же ушла в спальню, задернув за собою занавеску.

— Проходите, коли пришли, — ровным голосом сказала Евдокия, не зная, как себя вести. Если сватам ответить согласием, то один прием, а коли им придется ответить отказом, то другой. И поскольку Юлия сама не знает, как быть, то как же ей, матери, обходиться с гостями? И что говорить?

Постников прошел в комнату первым, сел к столу основательно, надолго. Брагин, чуть помешкав, опустился с ним рядом и ничего пока, кроме «здравствуйте», не сказал, полностью полагаясь на председателя. Сашка устроился подле них на краешек стула. Был он сильно смущен и прятал глаза.

Евдокия и Степан сели напротив гостей. Выжидательно молчали.

— Как, Евдокия Никитична, идет косовица? — спросил Постников для разгона.

«А ты будто не знаешь», — мысленно усмехнулась Евдокия, а вслух ответила:

— Нормально. Дня через два кончим. И начнем подбирать.

Увидеть председателя в роли свата она никак не ожидала и даже немного растерялась. Однако и самому Постникову не совсем ловко было прийти сюда с Брагиным. Он это понимал, и потому в его лице не замечалось обычной его уверенности. Наоборот, он немного заискивал перед Евдокией; и голосом заискивал, и улыбкой. Помнил ведь выходку Брагина на правлении, когда тот специально для Тырышкиной ляпнул, что-де не нравится, когда от женщины соляркой пахнет. А вот взять бы сейчас да и сказать: что, мол, ты, Алексей Петрович, пришел к женщинам, от которых соляркой пахнет? Не противно ли тебе? Покрутился бы Брагин, как змей под вилами. Интересно, как ему удалось уговорить Постникова? Свою жену Брагин на уборку не пустил, дома она отсиживается, скотину для базара откармливает. И вот на тебе: председатель после всего этого сватом пришел. Может, Сашку пожалел? Понимал, что без него Евдокия с Брагиным разговаривать не станет, и пришел, жалеючи Сашку?