Евгений Гущин - Дом под черемухой

— Придет время, и заставим, — со смешком поддакнула Евдокия.

— Ну, у тебя-то, Никитична, не заржавеет. Ты-то скорее всех заставишь. Поди, и дома сверху?

— А ты приди посмотри!

Степан, молча стоявший поодаль, выплюнул окурок и отошел еще дальше.

— Да-а, — крякнул Брагин, — языкастые. Тут мы с вами соревноваться не сможем. Забьете.

— Да мы и на поле забьем! — крикнула Колобихина. — Хоть в галстуках и туфельках пашите!

— Не рано ли хвастаете?

— Не рано! Осенью увидите!

— А что, если мы победим? Отдадите тогда за Николая Ильича свою Валентину? Как, Валентина, пойдешь?

Валентина лениво улыбнулась:

— В другой раз.

— Что так? Или жених не глянется? Или уж совсем без нас решили обходиться?

— Да уж как-нибудь перебьюсь.

— Видишь, Алексей Петрович, не желает она его, — Евдокия с улыбкой развела руками. — Не получается сватовства.

— Да я сам ее не возьму! — дурашливо крикнул Цыганков. — Сам в чистом, а жена в мазуте! Я уж поищу кого из конторских. Там есть молодые, чистенькие!

— Ну вот и иди к чистеньким! — накинулась на него Колобихина. — Чего к грязным-то привязался?

— Кто привязался? Я, что ли? Шибко нужны! — Цыганков отступил на шаг и презрительно сплюнул.

— Не обессудь, Алексей Петрович, — с показным сочувствием сказала Евдокия, — насильно мил не будешь.

Брагин тоже с нарочитой тяжестью вздохнул:

— Да-а, тут мы промахнулись… Что ж, плакать не будем. Переживем как-нибудь. А все же породниться с вашим звеном надежды не теряем. Мы ведь настырные, Никитична. Подождем маленько да с другого бока заход сделаем.

— Это с какого такого другого? — насторожилась Евдокия, заметив хитрый прищур Брагина.

— Найдем с какого. С тылу ударим… Да ты не пугайся, Никитична. Худого ничего не будет. Не хотите Николая Ильича, другого жениха представим. Чем плох мой сын? — Брагин ладонью показал на Сашку. — Гляди, какой боец! В армии танкистом был. Тракторист классный. Кто о нем плохое слово скажет?

— Отец… — Сашка недовольно поморщился.

— А ты молчи, — строго глянул на него Брагин. Кивнул Евдокии на сына: — Что скажешь?

— Что я скажу… Хороший парень, слов нет. Да только для Валентины-то, однако, молод будет.

— Валентину мы пока оставим в покое, — проговорил Брагин. — Для другого раза, как она сказала.

Евдокия повернулась к Галке:

— Уж не тебя ли сватают?

— Да нет… — Брагин хитро усмехался глазами. — Мы к тебе, Евдокия Никитична, клинья подбиваем. У тебя — дочь, у меня — сын. Глядишь, и породнимся, а?

Сашка вспыхнул, гневно глянул на отца, рванулся было уйти, но отец крепко взял его за локоть.

Колобихина, Галка да и Валентина притихли, глядели на звеньевую. Если это шутки, то Брагины далеко зашли.

Евдокия помолчала, приходя в себя от неожиданности. Заговорила тихо, придушенно:

— Вот что, Алексей Петрович… Я пошутить тоже люблю. Но меру знай. Мою дочь ты не трогай. Она к тебе никакого касательства не имеет. Понял?

— А я и не шучу. Шутки позади остались. Осенью сватов пришлем. По-настоящему, честь честью.

— От ворот поворот дадим.

— Не торопись, Никитична, не торопись, — тихо произнес Брагин. — Твоя Юлия моему сыну очень даже нравится, да и мне она по душе. Может, не совсем ловко я разговор завел, может быть… На меня ты всегда как-то боком глядишь. За что я тебя прогневал — не знаю. Но не о себе нам надо думать — о детях. Чтоб им лучше жилось. Из этого надо исходить. Сашка у меня серьезный, держу строго.

— Давай-ка, Алексей Петрович, кончим этот разговор, — перебила Евдокия. — Вы отработались, а нам еще пахать да пахать. Так что извини! — И, круто повернувшись, пошла к своему трактору.

— Мы к этому еще вернемся! — крикнул вслед Брагин.

Евдокия не ответила, наматывала на маховик пускача сыромятный ремешок, но руки не слушались ее, пальцы срывались.

Брагины постояли, полезли в машину, и вскоре «Жигули» в сопровождении мотоцикла уже пылили в сторону Налобихи.

Евдокия запустила трактор, в раздумье постояла у капота и пошла к Степану.

— Слышал, что Брагин-то сказал?

— Слыхал…

— Не нравится мне все это. С ухмылочками да с усмешечками. И главное, уверенный какой. Прет как бульдозер. С чего бы это? Ты тоже хорош. Стоишь, уши развесил. Отбрил бы его как следует за дочь. А то прячешься за бабьей спиной. Мужик называется…

Степан ничего не ответил, только поморщился.

— Ладно, поглядим, что дальше будет… Пойди подремли где-нибудь в копешке. Понадобишься — разбудим, — и зашагала прочь.