Уткур Хашимов - Дела земные

Сердце Анвара заколотилось испуганно и тоскливо: сейчас он увидит Мукаддам. Он постучался, постучал еще раз, потом увидел беленькую кнопку звонка и смущенно нажал ее.

Послышался звук шаркающих по дорожке галош, затем женский голос:

— Кто там? Мардан-ака, это вы?..

Надо, наверное, было повернуться и уйти: он не выдержит встречи с этой женщиной. Что-то произойдет — либо стыдное, унизительное для него, либо унизительное для них обоих. Он понял, что все еще любит ее. Любит, но ничего не простил.

Маленькая калитка в воротах отворилась. Мукаддам выглянула и вдруг ахнула, выронив из рук полотенце. Она была в цветастом халате, в галошах на босу ногу, простоволосой. Прошла длинная пауза, потом Мукаддам сказала:

— Проходите! — и распахнула калитку.

Анвар молчал, горестно разглядывая ее: как она постарела!.. Он даже не мог понять, что с ней произошло — это была другая женщина, с другим лицом, с потухшими маленькими глазами. Вдруг взгляд его упал на живот, остро приподнявший халат.

«Она беременна!..» — По нему словно бы прошло какое-то странное облегчение. Спадали какие-то путы с сердца, рассеивалось, таяло наваждение. Перешагнув порог, он прошел в дом следом за женщиной, чувствуя в себе легкость и свободу.

— Алимардан дома? — спросил он, зайдя на веранду.

— Нет, на концерте.

Мукаддам продолжала разглядывать Анвара, потом улыбнулась. Улыбка была взрослая, понимающая, усталая — улыбка старшей сестры.

— Я пришел вас пригласить на свадьбу. Приходите в субботу.

На секунду по лицу Мукаддам прошла тень недоумения и печали. Потом она снова улыбнулась:

— Я поздравляю вас. Я передам Алимардану.

Анвар, попрощавшись, быстро пошел к калитке, ощущая на своей спине грустный взгляд Мукаддам.

«Она беременна…» — прошептал он, выйдя за ворота, и освобожденно засмеялся: нашлось, слава богу, снадобье для его раненого сердца.

Пошел дождь. Анвар спустился к реке, постоял на бревнышке, соединяющем берега, вспоминая, как прошлой осенью они тут сидели с Мукаддам. Но в воспоминаниях больше не было боли.

Река текла мимо, шуршали камыши, белели вверху огромные ветви тала.

Въехав во двор, Алимардан остановил машину на цементной площадке, взял шланг и стал смывать грязь.

Дождь разошелся, Алимардан чувствовал, что его пробирает до костей, но упрямо решил довести дело до конца.

— Вам вынести пальто? — услышал он голос жены и раздраженно обернулся.

Мукаддам выглядывала из раскрытого окна, лицо ее было озабоченным и расстроенным.

— Не нужно! — Алимардан нарочно прижал кончик шланга, вода, окатив машину, брызнула и в сторону окна. Мукаддам обиженно отошла.

Поставив машину в гараж, Алимардан принял ванну, потом, надев теплую пижаму, прошел к себе, открыл крышку рояля, пробежался по клавишам. Оглядел комнату.

Он все еще никак не мог привыкнуть к роскоши, которая его окружала: дорогие ковры на полу и по стенам, картины в золоченных рамах, хрустальная люстра, концертный рояль. Ложась спать и просыпаясь, он каждый раз недоуменно и счастливо обводил взглядом все вокруг: с ним ли это происходит? Тот ли это мальчик, который испуганно кричал когда-то: «Карабай идет!..» — и пытался поднять из грязи теплые лепешки, живет в этой роскоши? Жаль, мама не дожила!..» — с горечью в который раз подумал Алимардан, взглянув на портрет, висящий над кроватью.

Вошла Мукаддам.

— В чем дело?

— Приходил ваш друг.

— Кто? — Алимардан недовольно поднял брови.

Мукаддам помолчала, потом совсем тихо произнесла:

— Анвар.

— Вот как? — глаза Алимардана сверкнули гневом. — Что же ему понадобилось.

— У него свадьба, — Мукаддам смотрела куда-то в глубь себя. — В субботу…

— А мне-то что? — Алимардан снова склонился над роялем. — Пусть… Когда он приходил? — спросил он погодя.

— Недавно.

— Специально выбрал время, пока меня нет, — сказал Алимардан язвительно и вдруг почувствовал на лбу шершавую руку жены. Она ласково погладила его по лбу, потом стала перебирать длинные волосы на затылке. Плечом он упирался в ее твердый живот.

— Вы все ревнуете? — ласково прошептала Мукаддам. — Я же люблю только вас… Вы ведь знаете… Будьте спокойны… И пойдите к нему на свадьбу, он просил. Надо помириться, он же друг вашего детства…

Алимардан раздраженно высвободился и оттолкнул жену.

— Не трись около меня, оставь нежности! Никто тебя не ревнует, чего не хватало! Посмотри на себя в зеркало!..

Мукаддам резко выпрямилась, из глаз у нее потекли слезы.