Ахмедхан Абу-Бакар - Опасная тропа

Слушая его, я понимал: да, затея его серьезная, иначе как он мог выйти победителем из всех этих анонимок, выговоров на бюро райкома, где, говорят, на последнем обсуждении его вопроса он сказал: «И дайте вы мне самый большой выговор и оставьте меня в покое до завершения начатой стройки».

Люди разное говорят о нем, что он черств, груб, что никогда не узнаешь, каким ты уйдешь от него, то бывает нежданно внимателен и щедр, то делается грубым и неприступным. Но все знают одно, что человек он знающий и деловой. А на вид, тем более, солидный, представительный, ладно сложенный, хотя из огромной глыбы будто обтесали его, а усы — это украшение его лица, пышные.

И любимое изречение его: «За людей пострадать готов всегда!» А когда спросили, говорят, его: «Какая у коммунистов привилегия», кажется, иностранец какой-то спросил, то Усатый Ражбадин ответил: «У коммуниста одна привилегия: идти первым в бой за Советскую власть и сложить голову, если Родине грозит опасность!»

И с этими думами мы все покинули дом Хаттайла Абакара, обмыв таким образом его цветной телевизор. А у меня нет телевизора, дети давно просят, но откуда такие деньги?!. Посмотрим, если подвернется хорошая работа, может быть, заработаю и на телевизор!

Люди добрые, бывают же у человека в жизни минуты, когда ему хочется уединиться, никого не видеть и никого не слышать, только слушать самого себя и окружающую великую в своей непостижимо глубокой гармонии природу, хоть на миг слиться с ней и стать ее нераздельной частью. Слава аллаху, я избавился, наконец, ото всех и выбрался на окраину села. И стою я сейчас в задумчивости на берегу маленького озера.

Природа у нас, скажу вам, лучше не бывает, если, конечно, на аул, как говорят сирагинцы, не налепится туман. Тогда мрачнее ничего нет на свете. И туманы-то у нас странные, — от них никуда не спрячешься, лезет во все щели. А когда солнце — просто любо глядеть, — глаза не насыщаются всем тем, что вокруг тебя сияет, сверкает, радуется. И каждый раз жадность охватывает тебя, словно все это ты видишь в первый и последний раз. А видели вы, как цветет альпийский луг? Особенно после хороших дождей. Альпийский луг — это нечто особое и неповторимо прекрасное, яркое и красочное, поражающее воображение, словно тысячи радуг разбились и рассыпались под лучезарным солнцем.

Я отправляюсь к водопаду Чах-Чах, что в ущелье Подозерном. Да, солнце сегодня горячее и вода, мне думается, успела согреться, конечно, не так, как морская прибрежная вода, но терпимо. В такое время людей там, я знаю, не бывает, и я могу подставить свое разгоряченное тело под холодную струю водопада.

На повороте, где недавно для машин проложили дорогу, слышу стук кувалды о скалы. Это какая-то семья добывает камни для строительства нового дома, на новом участке, в районе нового поселка. Вон уже стоят корпуса животноводческого комплекса. А чуть дальше от него раскинулись участки индивидуальных застройщиков. Многие уже заложили фундаменты, а у некоторых дома подведены под крыши… здесь уже построена новая пекарня, больница, строится кафе, торговый центр, здание поселкового Совета. Все строят, у кого есть сбережения и подмога, — взрослые дети. А мои орлята еще не подросли и вряд ли дождусь я от них помощи… Сбережений у меня немного — вот эти единственные руки, на которых всего восемь пальцев. Два пальца я потерял в озорном детстве, когда взорвалась в руках лимонка. Хорошо хоть потерял не голову. Хотя тогда на моих плечах вряд ли была голова. Имей я голову, разве потрошил бы я молотком неизвестную, странную железку?

По комплекции своей я, почтенные, тот человек, которому завидуют мужчины, у которых в сорок лет уже ослабли мускулы, а живот стал таким выпуклым, будто подушку засунули под рубашку. Раньше в горах такая полнота была редкостью, а нынче… Худым я себя не считаю и ростом аллах не обидел. Не помню, почтенные, говорил я вам или нет о том, что я из большого рода Акка.

Хотя у нас есть такое поверье — не пересчитывать живых людей, чтоб никого из них не сглазить. У меня тридцать четыре двоюродных брата. Разбрелись они кто куда по всему Союзу, а троюродных и не сосчитать, дай бог им здоровья. Пусть никогда не погаснет огонь в их очаге, пусть всегда над этим огнем кипит котел и варится вкусная еда для гостей. Пусть теплом этого очага греются не только сами домочадцы, но и их соседи, кунаки и знакомые. Пусть порог их дома будет стерт ногами гостей, пусть ночью и поутру в их дома стучатся люди только с добрыми вестями.