Отиа Иоселиани - Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

Наконец учитель освободился от очков, положил их на лист бумаги перед собой, облокотился о стол и, подперев голову руками, задумался.

— Газеты читаете, наверное? — произнес он наконец, извлекая из кармана сложенную газету. — М-да… враг продвигается… Продвигаться-то продвигается, однако то, на что он рассчитывал, не вышло.

Мы насторожились — никто из нас не знал, на что рассчитывал враг.

— Нет, не вышло, — повторил он, отыскивая сообщение Информбюро. — Наша армия наносит врагу существенный урон. Вот смотрите… — Он опять взял очки, но не одел их, а только поднес к глазам. — В одном только столкновении враг потерял до двухсот солдат, шесть танков, семь ручных пулеметов, зенитные орудия. Но даже не в этом дело, фашистский план молниеносной войны провалился. Москвы им не видать, там идет нормальная жизнь, даже строительство метро не приостановлено. Мы победим… — Он встал, подошел к окну, потом повернулся и, кивнув нам, убежденно повторил: — Обязательно победим!

Гоча молча обернулся ко мне и кивнул. Я не сразу отыскал глазами Тухию. Он сидел, опершись на руку своей большой головой, и, широко раскрыв глаза, смотрел на учителя.

На перемене я столкнулся во дворе с Буду. Я думал, что он опять бросится ко мне и станет донимать своим «За что?», но он стушевался, испуганно отвел глаза и нырнул в толпу мальчишек.

Я подошел к забору и остановился возле Гиги, долговязого сына кузнеца. У Гиги был перевязан большой палец на левой руке.

— Что с тобой? — спросил я.

— А что? — не понял он.

— Что с пальцем?

— Зашиб.

— Тесал что-нибудь?

— Нет. Ковал.

— Ковал? — переспросил я, не понимая. Он, наверное, хотел сказать «подковывал».

— Гвозди ковал для подков, — пояснил Гига.

— Ты сам куешь?

— И кую и подковываю — бык без подков не ходок, сам знаешь.

— А сегодня не смог бы подковать моих?

— Сегодня после уроков будем убежище в школе копать.

— В школе? Нам ничего не говорили.

— Скажут еще.

Зазвонили к уроку.

Двор быстро опустел.

— Гига, когда у тебя найдется время?

— Время? — Он улыбнулся и развел руками.

— Понимаешь, отец поручил мне… — Я умолк на полуслове. При чем тут отец и его наказ. И без того ясно, что быков надо подковать.

— Письма от отца получаете? — спросил вдруг Гига.

— Нет. — Я покачал головой.

— Ни одного не было?

— Было одно. И все… А от твоего отца?

— Приходят пока что.

— Адрес на них есть?

— Какой адрес? — удивился Гига.

— Чтоб ответить можно было.

— А-а, есть: номер полевой почты.

— А на нашем письме и номера нет.

Я увидел, как дверь нашего класса закрылась, и заторопился.

— Ну ладно, Гига, побежал…

— Постой! Приводи быков.

— Чего же их приводить, если ты…

— Придумаем что-нибудь. В конце концов, ночью подкуем.

— Я помогу тебе, Гига. Ты не думай — чем-нибудь да помогу.

— Ладно, ладно… — Он ушел.

Мимо меня пробежала запоздавшая Гогона. На ней было платье, которого я никогда раньше не видел: вроде синее и не синее — какое-то рябое.

— Здравствуй, Гогона! — крикнул я на ходу. — С обновой тебя!

Она оглянулась, обиженно сверкнула на меня глазами, и я догадался: «Перекрасила!» Она перекрасила свое желтое платье.

Я открыл дверь в класс:

— Можно? — и остановился в растерянности: на втором уроке у нас должна была быть математика, но вместо нашего учителя математики у стола сидела незнакомая молодая женщина. «Уж не забежал ли я в другой класс?»

— Входи, входи, — разрешила молодая женщина, не спрашивая причины опоздания. — Как фамилия?

Я назвался.

— Садись.

Я пошел к своей парте и сел, не в силах избавиться от растерянности.

— Учителя математики забрали на фронт, — шепнул мне Гоча.

Я снова окинул взглядом наш класс, долго смотрел на незнакомую учительницу и на минутку действительно поверил, что попал в чужой класс, больше того — совсем в другую школу.

Ночью при свете аробной плошки мы подковали быков.

Я боялся, справимся ли мы с Гвинией, но все вышло хорошо. Гига крепко обмотал веревкой рога и морду Гвинии, веревку пропустил между задних ног быка и сильно потянул. Гвиния возмутился, замотал головой. Но от каждого движения веревка еще туже затягивала его. Он пошатнулся и упал на передние колени. Попытался встать, но опутанные задние ноги не слушались, вывернутая голова все сильней прижималась к плечу, еще одно усилие — и он завалился на бок. Гига споро сунул ему под ноги колоды, схватил их веревками, потом подставил под колоды высокие трехногие козлы, и ноги вола оказались задранными вверх.