Евгений Нечаев - Под горой Метелихой [Роман]

И так по лесам и взгоркам от Пруссии до Карпат. Змеятся по пыльным дорогам полки и дивизии.

Первым вернулся Павел — младший брат бригадира Нефеда, следом — Роман Васильев, третьим — Федор Капустин с нижней, Озерной улицы. Еще через неделю ездил Андрон по делам на станцию и привез оттуда Петьку Екимова, а с другого конца деревни на попутной машине в тот же час въехали агроном Егор и Никифор — сын того же Нефеда, школьный приятель Владимира Дымова. Приободрилась, повеселела деревня. С Верхней на Озерную улицу из распахнутых настежь окон перекинулась песня. Гармонь откуда-то появилась. А у колодца, что напротив заколоченной избушки Улиты, молча толпились осиротевшие матери и молодые солдатки-вдовы, утирались кончиками туго повязанных платков. Другая так и уйдет, не набравши воды, набросит веревочную петлю на стойку провисшей калитки, плотнее прихлопнет скрипучую дверь в избу, сунется головой в подушку.

Андрон до войны еще помирился с Егором, знала о том и Кормилавна, а теперь и Андрейке всё было известно, и дед не боялся иной раз сказать при внуке, что он — Егорович и что не худо бы ему после школы повернуть на отцовскую дорожку, тоже на агронома выучиться. В таком разе к медали-то поскорее что-нибудь и другое добавится. А Николай Иванович новое дело придумал — на заседании правления такую мысль высказал: а что, если бы «Колосу» объединиться с зареченскими татарскими колхозами?

Что работники они добросовестные — каждый знает, а земли пахотной у них маловато, зато луга заливные, и лугов этих намного больше, чем в «Колосе». Оттого и скоту приволье. Вот взять да и объединиться, а потом здесь полеводческие бригады оставить, за Каменкой добротные фермы выстроить, тонкорунных овец завести, молодняк гуртами откармливать.

По всему видать, что учитель не вдруг к этой мысли пришел: принялся доказывать с готовыми цифровыми выкладками. Всё у него заранее рассчитано было, а под конец сказал, что зареченские председатели в Тозларе и Кизган-Таше не против объединения, напомнил Андрону про разговор с Нургалимовым у межевого столба за Красным яром.

Дымов сказал, что надо подумать, такие дела не вдруг делаются; нужно с рядовыми колхозниками там и здесь посоветоваться, решить окончательно после осенней уборки.

На том и остановились. А еще дней через пять сразу две легковые машины подкатили к правлению «Колоса». Из передней Нургалимов с Калюжным вышли и товарищ Валиев, что орден вручал Андрону; во второй какие-то незнакомые люди сидели. Дымова не оказалось на месте: в МТС зачем-то уехал, за него оставался Андрон.

Нургалимов в правленье не заходил и про дела артельные не стал особенно расспрашивать, а попросил, чтобы послали кого-нибудь за Николаем Ивановичем. Усадили его в машину, во вторую Андрона втиснули и поехали к Ермилову хутору, оттуда — полевыми да лесными заброшенными дорогами — к даче Ландсберга.

Валиев с Николаем Ивановичем и Нургалимовым обошли усадьбу. Потом все вместе осмотрели дом, по витой чугунной лестнице поднялись на башню. Тут Андрон оказался возле Валиева и слово в слово слышал всё, что говорил ему Нургалимов. Оказывается, до войны еще Николай Иванович обращался к республиканским властям с просьбой восстановить поместье и открыть здесь дом отдыха для колхозников.

— Открывайте! — весело посматривая на Нургалимова карими глазами, говорил Валиев. — За чем же дело встало? Будем приветствовать!

— А нам бы хотелось кроме этих присутствий кое- что посущественнее получить от Республиканского Совета, — в тон ему говорил Нургалимов. — Для начала хотя бы полтора-два миллиона рублей.

— И только-то? Стоило огород городить!

По одному спустились вниз, и здесь говорили уже серьезно. Валиев обещал поддержать в верхах просьбу Крутикова, но при условии, что часть расходов на это строительство возьмут на себя колхозы всего района.

— И будет тогда у вас свой собственный межколхозный дом отдыха, а со временем сделаем его и санаторием, — говорил Валиев. — Наши колхозники заслужили это.

Когда обходили озеро, Нургалимов, отстав несколько от Валиева, спросил у Андрона:

— Ну как, не жалеешь, что стал заместителем?

— Нет, не жалею, — как всегда не вдруг, ответил Андрон. — Я ведь знал, кому дела передать.

— А как у него в семье?

— Живут. Ладно живут. В деревне-то, глядя на них, все радуются.

Андрон помолчал и добавил:

— Володька-то, он — железный. По всему видать: отрубил — и забыл. Это уж Николаю Ивановичу вон спасибо надо сказать: он из него человека сделал. Да и не только из одного Володьки…