Юрий Либединский - Дела семейные

Паримов с интонацией некоторого торжества продолжал читать список, и все, кто присутствовал на собрании, уже догадывались, куда он клонит. Догадался и Леонид. Геворга Асатурова он знал, это был его приятель. Как же получилось, что он не в комсомоле? Леонид всегда считал Геворга комсомольцем, и активным комсомольцем. Он задумался об Асатурове и вздрогнул, когда Паримов так же монотонно, назидательно прочел в своем блокноте:

— Курбановская Виктория Петровна, двадцать три года, в два раза перевыполняет норму, учится в вечерней школе для взрослых и преуспевает. Беспартийная. Почему?

Паримов дочитал свой список до конца, всего в нем было тридцать пять человек. В заключение, похлопав блокнотом по своей широкой ладони, он сказал:

— Составлен этот список несовершенным, самым бюрократическим способом. Но я уверен, что, если бы взяться за это дело снизу, можно было бы найти еще столько же человек, которых вы, уважаемые товарищи, прозевали и которым место не только в комсомоле, но кое-кому, по возрасту, даже и в партии. Все это — цвет молодежи, и работать с ними должны были бы вы! Что вы делали, чтобы растить этих людей? Чтобы вовлекать их в активную политическую деятельность?

— Кое-что все-таки делали, Дмитрий Евгеньевич, — сердито возразил Казачков. — Вот хотя бы взять эту Курбановскую с РТЗ, которую вы упоминали. Когда у них в бригаде возник конфликт, мы послали члена нашего бюро Леонида Сомова, и он разобрался во всех этих делах и добился ликвидации конфликта.

Паримов мельком взглянул в сторону Леонида и сказал:

— Насчет полезной деятельности Леонида Сомова на РТЗ нам известно, потому что мы ваши протоколы все-таки читаем. Но нас в данный момент интересует другое. А именно: что товарищ Леонид Сомов сделал, чтобы вовлечь Курбановскую в активную общественную жизнь?

Леонид встал с места.

— Я над этим как-то не задумывался, — сказал он, краснея. — Вот хотя бы Юрка Асатуров, о котором тут шла речь. Встречаемся мы каждый день, можно сказать — приятели, а я только сейчас осознал, что он не в комсомоле. А насчет Вики Курбановской... — Он смущенно замолчал, боясь, что вдруг кто-нибудь с места скажет: «На танцплощадке мы тебя с ней видели, а вот насчет вовлечения в активную политическую жизнь...»

Но никто ничего не сказал.

Леонид взял обязательство вовлечь в комсомол Асатурова, Курбановскую и Шилову. Эту худенькую девочку с косичками Леонид тоже знал, она была староста математического кружка в молодежном клубе. Занятие этого кружка, который вел Леонид, должно быть завтра, после работы. Там он встретится с ней. Асатурова он тоже увидит завтра на работе. Но вот как быть с Викторией? Со времени той встречи на танцплощадке прошло несколько недель, а он за это время видел ее всего три или четыре раза, и ему казалось, что она как будто избегала его. Леонид приблизительно знал, где живет Вика, и решил сразу после заседания пойти к ней.

Семь часов вечера, дневная жара еще не спала, в Москву ехать все равно душно и противно. Леонид неторопливо шел туда, где в двух километрах от поселка вытянулся ряд старых, сохранившихся еще с дореволюционных времен, когда-то изящных, а сейчас побуревших и замызганных дач. Большие Сосны давно уже перестали быть дачным местом. Люди, которые жили сейчас в дачах и в новых домах, построенных в Больших Соснах, работали на новых предприятиях, на железной дороге, обзавелись огородами, коровами Леониду один раз удалось проводить Вику до ее дома, — да, иначе не скажешь, именно удалось. Он случайно встретил ее после работы, в руках она несла авоську, а на спине вещевой мешок, набитый продуктами. Мешок она ему так и не отдала, но авоську он все-таки выдрал у нее из рук. Шел мелкий дождь, из-под прозрачного капюшона выбивались рыжеватые колечки ее кудрей, она вся раскраснелась. Он не сводил с нее глаз, она даже казалась ему лучше, чем он представлял ее себе все то время, пока не видел ее. В другой раз он встретил ее возле кино, она с подругой вышла после сеанса, и, хотя у него был билет в кино, он присоединился к ним и проводил их до проходной завода. Вика была к нему ласкова, благодарила его за то, что он помирил ее с бригадой. «Ты дал мне путевку в жизнь», — говорила она будто бы со смехом, но во взгляде ее была серьезная благодарность.

Но каждый раз, когда он пытался сговориться о следующей встрече, всегда получалось, что ей некогда. И как же это кстати получится, что он не нахалом, а по поручению райкома пойдет к ней!