Вячеслав Протасов - Мы живем на день раньше [Рассказы]

Вот люди остановились, присели. И мы увидели, как они ритмично размахивают руками. Подводники начали работу.

— Смельчаки! — невольно вырвалось у кого-то из матросов.

Да, не каждый отважится в такую погоду пройти по обледеневшему корпусу и на пятачке, где и удержаться-то трудно, выполнять работу. Для этого требуется мужество. Наверное, у тех двоих оно было.

Долго еще подводная лодка металась по снежному морю. А двое работали на носовой надстройке. Мы видели, как свинцовые разлохмаченные волны покрывали их с головой, чувствовали, как холодом обжигал ветер, но они словно не замечали того, что творится вокруг. Они будто приросли к корпусу корабля.

Наконец лодка застопорила ход, укрылась от ветра за тупым, словно обрубленным, мысом.

— Стали на якорь, — облегченно вздохнул вахтенный офицер.

Мы попросили подводников сообщить фамилии тех, кто работал на надстройке. Через минуту, разрывая снежную пелену, оттуда замигал прожектор.

— Лейтенант Тарасенко… Главный старшина Якименко… — читали мы все вместе.

Мы не были знакомы с этими моряками, но знали, что они сильные люди.

Ночь. Холодно мерцают далекие звезды. Голубой свет луны искрится на поверхности бухты и серебряной дорожкой бежит от горизонта сюда, к кораблям.

Вахтенный у трапа Геннадий Ланев, высокий, крепко сбитый матрос, зябко поводит плечами: все прохладнее становятся ночи. Сейчас бы в кубрик, да в чистую, пахнущую теплом постель! Но служба… И вахтенный ходит, вот уже который раз измеряя широкими шагами стальную палубу юта.

Вдруг ночную тишину разбудили колокола громкого боя. Словно потревоженный муравейник, ожил корабль.

— По местам стоять, с якоря и швартовов сниматься!

Темными змейками бегут в клюзы швартовые концы. Громыхая, медленно ползет в цепной ящик якорь-цепь. Вращаются антенны локаторов, осторожно ощупывая черное ночное небо. Вспоротая винтами темная вода бурлит за кормой. И скоро уже едва приметно светятся вдали огни родной бухты.

Тяжелые волны с силой обрушиваются на тральщик, разбиваются о надстройки и пенными потоками несутся по палубе. Серый мокрый туман давит сверху, скрыв и луну, и звезды.

Трудно в море в такую погоду. Кто знает, где ждет моряков «противник», какие опасности подстерегают впереди? Обо всем этом должен сообщить он — радиометрист матрос Геннадий Ланев. Ну а если ты день был на вахте, не спал ночь? Можно и тогда, только надо чувствовать, за что отвечаешь.

Ланев внимательно смотрит на экран локатора. Весело бежит по темно-зеленому полю светящаяся нить развертки. Ей и дела нет, что вокруг такая темень, туман. Ланев вздохнул — экран чист. Но глаза радиометриста напряжены, к переносице сбежались две упрямые складки.

Белая нитка развертки запнулась о едва различимую точку, обозначила маленькое светлое пятнышко. Цель. Ланев нагнулся к микрофону, докладывает. И чувствует: изменилась качка. Это тральщик свернул на другой курс, уходя от встречного транспорта, с которым легко столкнуться в тумане.

Маленькая точка светится на экране между калибровочными кольцами. Но вот справа, ближе к центру появляется еще одна. Радиометрист вновь докладывает командиру. И опять отворачивает тральщик, зарываясь носом в темноту ночи.

Всю ночь корабль бороздил море. И все это время вращалась антенна локатора, ощупывая сырой туманный горизонт, и ни одна цель не проскользнула незамеченной, ни одна опасность не встала на пути. А когда ветер разметал клочья тумана и забрезжил рассвет, командир подошел к переговорной трубе и как-то очень тепло сказал:

— Молодец, Ланев, спасибо…

Спокойным сном спали сменившиеся с вахты матросы, не слышали этих слов. Да и немногие из них знали, сколько раз в эту ночь радиометрист отводил от корабля беду.

Ветер разорвал в клочья облака, разметал их, оголив яркую синеву неба.

С группой летчиков мы сидим у приземистого стартового домика и смотрим в лазурную высь. Я с трудом различаю в небе серебристые точки истребителей, но по замысловатым узорам, выписанным белыми инверсионными шлейфами, догадываюсь: самолеты ведут учебный бой.

Вот ведущий делает правый разворот и уходит в сторону. Ведомый стремится атаковать, но «противник» вводит самолет в боевой разворот и выигрывает преимущество в высоте. Снова атака. Две белые дуги тают в безоблачной вышине.