Петр Ширяев - Форестьера

Водоворот войны втянул, наконец, в свое ненасытное горло и Италию. Вместе с остатками итальянского батальона из Франции вернулся и Баруччи. Виденное им и пережитое на полях сражений во Франции охладило его воинственный пыл, и он уже без прежнего энтузиазма, все чаще и чаще вспоминая слова форестьеры о том, что эта война нужна капиталистам, а не ему, отправился на новый фронт, на австрийскую границу, к северу от Триеста.

Война, вопреки всем ожиданьям и надеждам, затягивалась, требуя все новых и новых жертв. Среди солдат стали раздаваться голоса о бессмысленности этой бойни. Чрезмерное утомление чувствовалось повсюду. И когда из далекой России пришла неожиданная весть о революции и о свержении царя, во многих сердцах затеплилась смутная надежда на скорый конец войны.

Одним из этих многих был Баруччи.

Он отчетливо помнил свои вечерние беседы с золотоволосой форестьерой, помнил ее рассказы о замученных царизмом, о рудниках и бастионах крепости, и его радость была неподдельна.

— Эвива русская революция!

Таким восклицанием приветствовал он весть о свержении царя.

— Теперь уж никто не повесит форестьеру! — думал он, жадно читая попадавшие к ним на фронт газеты. — Теперь и война пойдет по-другому!

Война пошла по-другому… Но не так, как ожидал Баруччи.

Россия пережила вторую революцию и отказалась продолжать бойню, заключив с Германией сепаратный мир. Этого Баруччи понять не мог. Россия изменила союзникам, в том числе и Италии.

— Вот тебе и русская революция! — смеялись над Баруччи товарищи по полку, зная его за восторженного поклонника России и русских революционеров.

— Это не революционеры, это изменники! — мрачно отплевывался Баруччи. — Это какие-то другие революционеры, не настоящие!..

И он был искренне убежден, что к этим, не настоящим революционерам его знакомая форестьера никакого отношения не имеет. Она никогда не могла бы изменить Италии.

— И даже больше… Она наверное теперь борется против этих изменников!..

Так думал Баруччи, солдат пулеметной команды полка берсальеров.

С этими думами он был зачислен в экспедиционный отряд, отправлявшийся в Россию для борьбы с большевиками.

Огромная Сибирь проглотила небольшой экспедиционный отряд итальянских войск так же незаметно, как глотает море утлое суденышко.

Баруччи, привыкший к горным теснинам Альп, был поражен необъятными просторами равнин. Все здесь было необычно. И жилища, и люди, и краски. На всем лежала печать сурового величья. Вместо лазоревого ярко-радостного неба, здесь кучились ватагами молочные облака, ленивые, неповоротливые и хмурые. Дули разгонистые ветры, лохматили холмы, а ночами зажигались звезды, совсем не такие, как в Италии, далекие и бледные…

И поражало молчанье этих просторов. Извечное, древнее, навевающее такие странные мысли, от которых плохо спится ночью.

Первая деревня, в которой расположился отряд, встретила их таким же молчанием. Баруччи не нашел в лицах крестьян радости, какая должна была бы быть у них при виде избавителей от большевистского ига. Бородатые, хмурые, они встретили отряд враждебным молчаньем.

В этой же деревне был расположен отряд русских войск, под командой безусого, совсем еще юного, офицера. Баруччи обратил внимание, что многие рядовые этого отряда были в офицерских погонах.

В этот же первый день Баруччи увидел большевиков.

У избы, где помещался штаб русского отряда, стоял стол; за ним — безусый офицер и человек в полуштатском костюме. Вокруг стола — десятка два солдат. Перед безусым офицером лежали какие-то бумаги, которые он просматривал вместе со штатским. Офицер, покончив с бумагами, сделал знак рукой одному из солдат, и через некоторое время перед столом очутились шесть связанных крестьян. Пятеро из них были молодые, крепкие ребята, шестой — бородатый и пожилой, похожий на русского попа, каких Баруччи видел на картинках. В этом его убеждала странная длинная одежда, в какую был одет бородатый человек. О том, что эти люди как раз и есть большевики, Баруччи и не приходило в голову. Большевиков он себе представлял совсем иными.

Он понял это тогда, когда офицер, обращаясь к подошедшему майору Вескотти, сказал, указывая на связанных людей:

— Большевики.

Баруччи ничего не понял из того, о чем спрашивал офицер связанных людей и что они ему отвечали. Но он запомнил, как офицер ударил одного из них в лицо, и как тот, странно улыбнувшись, сплюнул изо рта кровь…