Алим Кешоков - Восход луны

Она теперь занималась дома, аккуратно готовя уроки, чтобы не отстать от класса. Подружки пообещали каждый вечер подробно пересказывать ей все, что происходило в школе.

Мать стала гораздо внимательней и ласковей к дочери. Что бы Фарида ни делала, Салуа не бранила ее. А отец, не жалея денег, все покупал и покупал ей наряды и серебряные украшения. Подружки постепенно стали заходить все реже. Фарида явственно читала в их глазах один и тот же вопрос: «Скоро?» Но она и сама не знала, когда придут сваты. Впрочем, сватов больше всех ждал Омар. Он даже боялся надолго уходить из дому: вдруг те явятся и, не застав его, уйдут.

Голос слепого вернул Фариду к действительности.

— …Веди нас путем прямым, путем тех, которых ты облагодетельствовал, не тех, которые под гневом, не тех, которые блуждают.

Это была последняя фраза суры, ею обычно предварялось судебное разбирательство. Старик закрыл священное писание, и поводырь повел его к выходу мимо Фариды, причисленной, видимо, к тем, что «под гневом» аллаха и «блуждают». От старца пахло потом и пылью. Он шлепал подошвами сандалий по каменному полу и шамкал ртом, облизывая потрескавшиеся губы.

Судья, прикрыв глаза ладонью, спокойно жевал кат [2] Кат — листья древовидного кустарника, содержащие бодрящее вещество. . Дождавшись, пока муэдзин покинет зал, он громко откашлялся, прочищая горло и оповещая тем самым, что слушание дела продолжается.

Потом он заговорил:

— Не успела опериться — и сразу прочь из родительского гнезда? Как ты оказалась в городе? Ты ведь нездешняя? — Исмаил, распаляясь, надеялся вызвать негодование и у слушателей, чтобы из дела Фариды урок извлекли все.

Фарида не поняла, надо ли ей отвечать. Девушка никак не могла собраться с мыслями, она съежилась на скамье, ощущая, как наливается свинцом голова, как болит затылок.

Краснобородый пожилой заседатель, важно восседавший в кресле, держал под мышкой градусник, незаметно прижимая его рукой, — боялся уронить свой талисман от всех болезней. Старик не надевал особой одежды, но его величали «хаджи». Это имело свои причины.

…Приверженец вековых традиций феллах Хасан отправился как-то в Мекку поклониться святым местам, но отправился не так, как нынешние старики, желающие замолить грехи перед отбытием в лучший мир. Он и друзей своих уговорил последовать его примеру и совершить паломничество на верблюдах — дескать, этим способом пользовался пророк Мухаммед, поездка же на автомобиле — земное удовольствие, а не испытание верности аллаху.

Пилигримы наняли верблюдов с погонщиками, а Хасан верблюда просто купил, чтобы продать его по окончании путешествия. Они навьючили поклажу, запаслись едой на много дней и отправились в путь. На третьи сутки паломники решили заночевать в маленькой деревушке, затерянной в глубине пустыни. Деревушка состояла из нескольких домишек, разбросанных между бурых холмов. Старый феллах за небольшую плату впустил к себе путников, уступил им большую комнату, а семья перебралась в маленькую. После ужина Хасан вышел на улицу и отправился к другому домику, стоявшему совсем на отшибе. Хасан решил, что разумнее будет переночевать там. Утром он присоединится к своим. В этих местах кочевники нередко нападали на путешествующих, грабили их, а то и убивали. Уходя, Хасан предупредил своих путников, что будет спать в другом месте. Никто ему не возразил, кроме хозяина, который почему-то заволновался, уверяя, что лучше спать всем вместе и что в деревне нет более уютного дома. Хасан, однако, уговоров не послушался.

Пока он добрался до облюбованного им жилища, стемнело. От раскаленных холмов веяло жаром. Хасан кашлянул погромче, надеясь, что его услышат в этом мрачном, одиноком строении. Двор показался ему совсем пустым, никаких хозяйственных построек поблизости не было видно.

— Эй! Есть кто? — Хасан подошел поближе и остановился перед открытой дверью: в такой душный вечер закрыться в доме было невозможно.

— Если добрый человек, заходи… — послышался чей-то глухой голос, настолько слабый, что трудно было понять, мужской он или женский.

Хасан, пригнувшись, осторожно переступил порог. Темнота. Неприятный резкий запах. На земляном полу кто-то лежал — это он разглядел через несколько секунд, привыкнув к мраку. Кто-то стонал, кто-то дышал тяжело и хрипло.

Во дворе послышались шаги. Хасан оглянулся. Вошла женщина с большой глиняной миской в руках. Заметив стоящего, вскрикнула: