Михаил Алексеев - Да поможет человек [Повести, рассказы и очерки]

— Привет, девчата, — весело крикнул он, — принимайте груз!

Мимо Ксении стрелой пронеслась к воротам Валька, поправляя на голове платок.

— Ой, батюшки! — кричала она. — Лешка Ченцов вернулся. А я сегодня незавитая.

Ксении совсем не нужно было выходить во двор, по она вышла, прихватив ведро, и стала чистить его песком. Она слышала, как Алексей, окруженный девушками, спрашивал Зину:

— Нет, в самом деле, чего ты похудела?

— Это она от любви, — засмеялась Валька, а Зина смутилась.

— Ну тебя… Это от экзаменов, Леша. Я ж за десятилетку сдаю, измучилась. Вот английский готовлю…

— Смотри ты! — удивился Алексей. — Ну скажи, сколько будет по-английски дважды два?

— Дважды два? Ой, как сказать?! — Зина даже покраснела от напряжения. — Не знаю, — наконец смущенно сказала она.

— Ученая! Четыре будет! — под общий смех проговорил Алексей. Он обернулся, увидел Ксению и в какое- то мгновение растерялся от неожиданности.

— Ну, здравствуй, — сказал он и подошел к ней, — вкусной ты меня водой напоила вчера, до сих пор помню.

— Обыкновенная вода. — Ксения покраснела, ушла в свинарник, так и не дочистив ведро.

Он смотрел ей вслед, она чувствовала это и не хотела оборачиваться, но обернулась.

Нет, он не был похож на того человека, который приснился ей. И волосы у него не русые, и не так высок он, и голос другой. Но когда он уехал, Ксении показалось, что на ферме стало непривычно тихо.

Ченцов приезжал почти каждый день. Он бродил по двору, шутил с девчатами и все будто искал кого-то глазами. Иногда Ксения встречалась с ним и торопливо отворачивалась.

— И как это я тебя раньше не приметил? — преградив ей дорогу, однажды спросил он. — Удивительное дело!

— Не мешай, — сказал она, — дай пройти.

Но он не двигался с места.

— Нет, вправду, где мои глаза раньше были?

— Ну, пропусти, — сказала Ксения. — Делать тебе нечего, что ли?

— Ага, нечего, — весело согласился он, — лентяй я здоровый.

Ксения с упреком смотрела на него, и Алексей смутился, отошел в сторону.

Всякий раз, как он появлялся на ферме, Ксения цепенела: она боялась, что люди увидят, как он глядит на нее. И ей не нужно было смотреть на него, но Ксения не выдерживала, поднимала голову и всегда встречалась с его взглядом.

«И откуда ж ты взялся, такой глазастый?» — думала она.

С нетерпением ждала Ксения в эти дни того человека, который должен приехать из Сибири. Она даже по ночам просыпалась от шума ветра: ей все казалось, что скрипит калитка, что слышит она шаги во дворе.

Однажды в городе после собрания общины брат Василий познакомил Ксению с худым, болезненным юношей, шепнув ей на ухо, что это и есть долгожданный гость, что зовут его Михаилом. Бледный, с ввалившимися серыми глазами, с большим кадыком и впалой, узкой грудью, он вызвал у нее только жалость.

— Ты не смотри, что он такой, — утешил ее брат Василий, — пришлось ему приболеть продолжительно, а так парень что надо.

Брат Михаил глядел на Ксению преданно, просяще. Потупившись, она покраснела и пригласила его в гости.

Брат Михаил не заставил себя долго ждать. Он приехал на следующий же день. Ксения сидела с ним во дворе под черемухой. Из окна на лицо Михаила падал свет электрической лампочки, ночные бабочки бились о стекло, над ухом нудно ныл комар. Ксении было зябко и неуютно. Она молчала. Молчал и Михаил. Он тыкал носком ботинка в землю, вскидывал на Ксению глаза и улыбался. Наконец сказал:

— Вот, сестра, отгадай, что это будет такое: у человека взяли и ему же отдали?

— Не знаю.

— А ты отгадай.

— Не могу.

— Ну ладно, скажу, — великодушно проговорил Михаил. — Это ребро, сестра. Бог ведь взял его у Адама, а потом ему же и возвратил в образе Евы.

— Ишь ты, — сказала Ксения, — и много ты таких загадок знаешь?

— Знаю. Я вообще много чего знаю. А особенно я люблю кушанья разные готовить…

— Зачем тебе? — удивилась Ксения. — Это наше, бабье дело.

— Вот уж не думал, что ты такая отсталая. Другая женщина так не сготовит, как я. — Михаил обиделся, но сейчас же заговорил увлеченно: — Это, сестра, целая наука — еду готовить. У всякой нации свои кушанья. Вот китайцы с древности воспрещают смешивать мед и лук.

Ксения с недоверием покосилась на него:

— Отчего же?

— Нельзя, вредное будет соединение в желудке…

— Что ж ты поваром не работаешь?

— Я ведь все постиг самоучкой, образования специального нет.

Ксения помолчала, сорвала с черемухи лист и, разглаживая его на ладони, спросила: