Леонид Почивалов - Двое в океане [Хроника одного рейса]

— Я здесь! — отозвалась Лукина с другого конца зала.

Смолин не сразу ее и увидел — Ирина оказалась притиснутой к стене возле чахлой пальмы в кадке, нелепого украшения столовой. Обрадовался: недалеко от двери, значит, в нужный момент он легко к ней пробьется.

— Крепышин! — Золотцев обернулся к оказавшемуся рядом ученому секретарю. — Я не вижу Доброхотовой и Солюса. Отыщите их!

Крепышин недовольно поморщился.

— Но там же…

— Никаких «но»! Выполняйте!

В дверях образовалась пробка — люди прибывали. Вместе с другими в зал пробивался Мосин. Он тянул за руку Клаву. Увидев Смолина, обрадовался, стал подталкивать Клаву к нему.

— Константин Юрьевич! Вот, пожалуйста! Не откажите. Вы ведь, как начальство, в шлюпке. Приглядите за Клавой! Чтоб тоже с вами, с Ириной Васильевной… Пожалуйста! — Он чуть ли не умолял. — А я должен бежать. Обеспечивать! Люди там! Сами понимаете…

— Но я вовсе не в шлюпке. Я приписан к…

Но Мосин уже не слушал, он глядел в лицо Клаве, слабо улыбался, и улыбка его была тоскливой и бессильной, словно в этот миг расставались они навсегда. У Клавы дрогнули ресницы, она приложила руки к груди, подалась вперед:

— Ваня!

В ответ Мосин вдруг резко повернулся и стал поспешно пробиваться к выходу, словно опасался, что не выдержит и останется в зале рядом со своей подругой. У двери задержался, снова бросил взгляд в тот конец зала, где была Клава, вымученно улыбнулся ей и скрылся за чужими спинами. Проводив его тоскливым взглядом, Клава обернулась к Смолину:

— Представляете? Отдал свой спасательный жилет. Не нужен, говорит, он мне сейчас. Только помеха. И еще сказал…

Ее голос заглушил радиодинамик:

— Внимание! Первому помощнику доложить на мостик о выполнении приказа по сбору людей.

Как бы в ответ на этот призыв судно резко повалилось на правый бок и вся масса собравшихся в столовой тяжело сдвинулась к борту, многих притиснуло, кто-то вскрикнул от боли. В иллюминаторах померк дневной свет, за стеклами загустел зеленый сумрак водяной толщи, над потолком что-то хрустнуло, ломаясь и корежась. Прошла минута — и повалило в противоположную сторону. Судно лежало лагом к волне и теперь становилось игрушкой океана.

Смолин подумал, что как раз сейчас «Онега» ковыляет над самой заповедной частью Карионской зоны, самой недоступной, самой важной… Мгновенно пришло решение. Взглянул в сторону пальмы, за которой угадывалась голова Ирины, схватил Клаву под локоть:

— Видишь вон ту пальму? Там Лукина. Пробирайся к ней! Беру вас двоих под опеку.

— Спасибо! — Клава обрадованно закивала. — Значит, в шлюпке вместе с вами?

— Вместе с Лукиной.

Пробираясь к выходу, подумал: а может, он действительно прикреплен не к плоту, а к шлюпке? Даже Мосин про это упомянул. Если так, то в лихой час может быть рядом с Ириной. Но ведь в каютной инструкции сказано четко: плот! И чем он лучше других? Все мужчины на плотах. Не станет же он, Смолин, качать свои права, вымаливая местечко в шлюпке среди женщин и стариков! Он будет поступать как все. Если речь пойдет о спасении. Но если о работе — здесь он имеет право на исключение. И пускай попробуют это право оспорить!

Возле шлюпок возилась палубная команда. Операцией руководил Гулыга. Матросы в мокрых от дождя и пота майках, цепляясь за что попало, чтобы не выпасть за борт, готовили плавсредства к действию.

— Осторожнее, ребятки! Осторожнее! — покрикивал на матросов Гулыга. — За борт не советую. Мокро там.

Качка была беспорядочной, и к ней с трудом приспосабливались — то слегка качнет, то круто валит на порт — вот-вот опрокинутся, волны били чуть не в самое днище, судно содрогалось от тяжелых ударов, скрежетало, казалось, оно уже напоролось на подводные рифы.

Навстречу Смолину двигался Чуваев. Странно было видеть этого уверенного в себе, четкого в движениях и жестах человека пробирающимся по палубе по-стариковски осторожно, с опасливо протянутой вперед рукой, ищущей очередной опоры.

Но даже сейчас Чуваев сохранял присутствие духа, его волевое лицо не выдавало и тени волнения. Поравнявшись со Смолиным, поощрительно улыбнулся ему, даже счел нужным успокоить:

— Только что отправил в Москву радиограмму! Нас выручат. Будьте уверены! Не могут не выручить! Не имеют права!

За их спинами раздался чей-то хриплый смех:

— Семен Семеныч! Шеф! Я тут. Вы меня ищете, а я тут как тут! Ха!