Николай Олейник - Жилюки

— Лежать, голубчик, лежать, — приказал, обследовав его, врач. — Вы не железный. Полежите до утра, а там, если все будет в порядке, отправим вас в областную больницу. А вообще, — не переставал поучать он, — отдыхать надо, давно говорил — в санаторий съездили бы.

После укола Степану стало легче, он глубоко вздохнул, поблагодарил врача, пообещав прислушаться к его советам.

— Вот и хорошо, — врач собрал свои инструменты, — лежите, лечитесь, а я побегу.

Он еще принес и поставил возле больного стакан воды, осмотрел комнату, чтобы чего-нибудь не забыть, и попрощался. Как только за ним закрылась дверь, перед Степаном снова предстала нынешняя, пожалуй, уже вчерашняя сцена, внутри снова запекло-защемило, и он потерял сознание.

Больница стояла в центре города, в хорошо ухоженном саду. Сюда почти не доносился шум, днем, после процедур, можно было посидеть в одиночестве, почитать, подумать.

Степан Андронович облюбовал себе скамейку в самом отдаленном углу сада, среди роскошных кустов жасмина, который в эту пору цвел, дышал опьяняющими запахами.

Стараниями врачей вернулся Степан к жизни.

— Долгов у меня до дьявола, вот что, — шутил он, — не мог я просто так с ними разделаться.

— Ну да, ну да, — говорил главный врач. — Если бы мы не успели, куда бы и девались все ваши долги. Острая сердечная недостаточность, предынфарктное состояние, вам повезло.

А было так: вскоре после своего ночного визита врач решил на всякий случай позвонить больному, убедиться, все ли в порядке; на его настойчивые звонки никто не отвечал, и старика охватило беспокойство; долго не раздумывая, он вернулся в знакомую квартиру, открыл ее и застал своего пациента в бессознательном состоянии.

— Долго думаете меня здесь держать? — поинтересовался Степан.

— Спешить некуда, — ответил главврач. — Подлечим, потом направим в санаторий. — Он говорил рассудительно, и Жилюк понял, что осел капитально: эскулапы в самом деле будут держать его столько, сколько требуют обстоятельства.

— Жатва вот-вот, — умолял он, не зная, что им еще сказать, какие выставлять аргументы.

— Жатвы были и будут. Вы что, считаете себя незаменимым?

— Да нет, — смутился Степан, — не привык я отлеживаться.

— Ну, это дело такое, привыкнете, — улыбнулся врач. Он на минуту задумался, перелистывая «историю», и неожиданно спросил: — Вы одинокий?.. У вас никого нет?

— Одинокий, — непроизвольно ответил Жилюк. — Но имею брата. А что? — поинтересовался.

— Ничего, ничего, — поспешил успокоить врач. — Вас никто не навещает, кроме официальных лиц.

— Далеко, а пора ныне горячая.

— Ну да. — Врач внимательно посмотрел на него, и Степан понял, что тот знает о нем больше, значительно больше, а вопросы эти — всего лишь дань вежливости.

Они так и расстались — чего-то не досказав, чувствуя друг перед другом какую-то неловкость. Врач вызвал очередного больного, а Степан, прихватив стопку газет, пошел на свое место, где его ожидали уют, запахи цветов и спокойствие.

…В один из дней, после обеда, когда Степан пошел отдохнуть, — врачи настойчиво требовали соблюдения этой процедуры, — его позвали. Медицинская сестра как-то таинственно улыбалась, и больной решил переспросить, не произошла ли ошибка, но нет, сестра игриво взяла его под руку, вывела в небольшой, заставленный фикусами холл — место встреч с посетителями.

— К вам, — кивнула на девушку, сидевшую на скамье, и словно бы подтолкнула.

Увидев его, девушка вскочила, однако не ступила ни шагу, стояла настороженная, встревоженная, и Степан сразу узнал в ней учительницу, Галину Никитичну.

— Вы?! — спросил он удивленно и вовсе неуместно. — Как вы меня разыскали?

Она смотрела на него и молчала. В глазах ее сверкали слезы.

— Что-нибудь случилось, Галина Никитична?

— Нет, нет, все в порядке… — словно бы опомнившись, сказала она. — Приветы вам от Андрея и Марийки… И вот еще, — протянула узелок, — просили передать.

Степан так же растерянно взял узелок, поблагодарил и вспомнил, что полагается пригласить гостью по крайней мере сесть.

— Можете выйти в сад, Степан Андронович, — подсказала медсестра.

— В самом деле, пойдем в сад, — заторопился Степан, — там хорошо… тихо. Вы давно приехали? Наверное, не обедали? Подождите, я сейчас…

— Нет, нет, я не голодна. — Галина еле удержала его. — Заходила в кафе.

— Смотрите, а то… Мне даже неудобно, ей-богу, бросил вас тогда одну…

— Что вы, Степан Андронович? Спасибо, что пригрели, дали возможность отдохнуть.