Николай Олейник - Жилюки

— А я думаю, кто это здесь мастерит? — послышалось сзади.

Андрей обернулся и увидел Грибова.

— Заходите, и для вас дело найдется…

— Чего-чего, а этого хватит. — Грибов ступил в глубину комнаты. — Хорошо уложены. Стало быть, не только боги горшки лепят, а? — Ударил каблуками, будто в танце.

— Верно! — пристукнул молотком Андрей и встал. — Так, может, того, пропустим по маленькой ради воскресенья? Пока женщин нет.

— Пропустить можно, дело нехитрое, а только я к тебе, Андрей, по другой причине. Как к комсомольскому вожаку.

— Слушаю, Николай Федорович.

— Со школой дела плохи, вот что. Людей не хватает, и негде их взять. Вчера с Гуралем малость поцапались. Уперся старик: нет незанятых рук — и все. Будто я не понимаю… Молодежь надо чтоб подсобила, Андрей.

— Да она уж и так просвета не видит, — заметил Андрей.

— Все равно. Дальше будет не легче, жатва пойдет. А к сентябрю школа должна стать в строй.

— Никого ведь лишнего нет…

— Так только кажется, — улыбнулся Грибов. — Вот, к примеру, ты. Сегодня ты мог бы там поработать? Мог бы.

— Но ведь…

— А это уже ни к чему. Собирай своих комсомольцев, советуйтесь, и пусть два-три человека придут, и то помощь будет. Кстати: как это вы миритесь с тем, что девчата от вас убегают? — Лицо Грибова озарилось улыбкой.

— Имеете в виду учительницу?

— Кого же еще? Девушка как девушка, а собирается убегать. В районо обращалась, Хомина уговаривала, чтобы не возражал как председатель сельсовета.

— Не по душе ей наш климат, Николай Федорович. Привыкла к городским удобствам, ничего больше знать не хочет.

— Заинтересовать ее надо.

— А Галина Никитична, видите, без всяких фокусов трудится.

— Э-э, Галина Никитична, скажу тебе, свое на уме имеет. Пожалуй, скоро твоей родственницей станет.

Андрей посмотрел изумленно:

— Родственницей?! Это как же?

— А так. Ночевала, говорят, у Степана. Была ведь недавно в Копани? Ну вот.

— Не может быть. Она ведь совсем молодая…

— Этому, брат, преград нет, — рассмеялся Грибов. — А Степан Андронович — мужчина видный. Да и казак еще.

Андрей стоял в задумчивости, перед его мысленным взором вдруг промелькнул тот вечер, когда Степан был у них, ужинал… Но ведь тогда вроде бы ничего такого не случилось. Впрочем, кто его знает. И неплохо было бы, если б они поженились, зачем ему всю жизнь в одиночестве? И так досталось на веку…

Школа вырастала в центре села, на месте, где когда-то стояла управа. Сруб и крыша ее были готовы, оставалось оштукатурить стены, настелить пол, приладить двери, завезти парты, классные доски… Одним словом, как говорил Хомин, начать да кончить.

— Снаружи штукатурить можно и потом, — поторапливала Галина Никитична, — главное внутренние работы.

Она прибегала на стройку утром и возвращалась с наступлением сумерек, когда уже ничего не было видно. Не хватало то глины, то извести, то дранки, то всего вместе, не говоря уже о мастерах или обыкновенных рабочих руках. Несколько учительниц, которых она просьбами и угрозами, на собственный страх и риск, не пустила в отпуск, каждый день вместе с нею месили, мазали, заделывали щели. С согласия родителей и опекунов на помощь были приглашены и старшие ученики.

— Вот закончим, обязательно всех на экскурсию повезу, — обещала ребятам Галина Никитична.

— Ур-ра-а! — дружно кричала детвора.

— Тише вы! — прицыкнул на школьников Роман Гривняк. — Пани учительница, скажите им. Голова кружится от крика.

— Ой, не от крика это, Роман, — отозвался Иллюх.

— А от какой еще холеры?

— Выпил же, наверное, вчера на радостях? По случаю возвращения дочери.

— Почему бы и не выпить? — обрадованный тем, что сельчане заметили такую его радость, добродушно ответил Роман.

— Вот и нечего на детвору сворачивать!

Верно, верно, праздник нынче у Гривняков! Наталья, дочурка младшая, возвратилась. Из самого Копаня. Да не как-нибудь, а с гербовой бумагой. В бумаге же этой, слышите, пропечатано: такая, мол, и такая, Гривняк Наталья Романовна, отныне зоо… И не вымолвишь, как следует!.. Зоо-тех-ник. Словом, все должны ее отныне слушать, даже Гураль. Так как это, радость или нет?

— Радость у вас, конечно, — подтвердил Иллюх. — Я бы на вашем месте, Роман, ничего не делал сегодня.

— Э-э, глупости говорите, Никита. Как это ничего не делать? Счастье ведь к нам постучалось.

— Так запри покрепче, чтоб не убежало.

— Это почему же? — удивился человек.

— А потому: женится на твоей Наталке тот же Микола Филюк, посадит ее на трактор, вот и поминайте, как звали.