Виктор Ардов - Терем-теремок [Юмористические рассказы]

Затем, когда уже на публике окончательно выяснилось, что Павел Смычков вызывает много смеха и вообще имеет успех, то к мимическому образу комика-гимнаста добавлены были смешные реплики. И вот после того, как номер распался по случаю болезни одного из участников, Павел разумно решил испробовать себя в качестве профессионального соло-клоуна на амплуа коверного. Мы говорим «разумно», ибо нашему герою с его комическим дарованием и настоящим мастерством в акробатике, гимнастике, жонгляже (а всему этому Пашу добротно обучили в цирковом училище) и на самом деле прямая дорога была именно в этот жанр…

И вот результат: свои три строки в афише и веселые улыбки людей при встречах с артистом Смычковым в любое время и в любом месте — днем, утром, поздним вечером, на улицах, в магазинах, на базаре… Да, и на базаре. Ведь артист цирка — этот кочевник — даже в двадцатом веке сам заботится о себе. Особенно холостой. А у Павла Смычкова супруги пока еще не было…

Надеемся, вы обратили внимание на словечко «пока» в предыдущей фразе. Вот речь у нас и пойдет о том, как Паша Смычков влюбился и как вследствие этого женился, преодолев значительные препятствия.

Итак, Паша приехал на гастроли в некий областной город. После первых спектаклей его и тут полюбили зрители.

Может быть, кто-нибудь усомнится в возможности иметь успех у девушек человеку, который по характеру работы наклеивает себе нос дулей; который надевает ботинки 63-го размера, похожие на древне-новгородские челны; который на манеже двадцать раз за спектакль падает и иной раз получает «побои» от артистов и униформы; который весь вечер великолепно демонстрирует свою мнимую глупость; который… впрочем, кто же не знает работу клоуна?.. Да, клоуны имеют такой же успех, какой падает на долю поэтов, таперов, киноартистов, дирижеров джаза и т. д., ибо девичьему сердцу важен успех ее избранника сам по себе, а суть его профессии имеет для такого сердца второстепенное значение.

Между Лелей Кожакиной и Павлом было нечто, что их роднило: Леля сама занималась гимнастикой с детских лет и потому могла полностью оценить гимнастическое и акробатическое мастерство коверного. Да и комическое дарование Паши Смычкова не прошло мимо внимания смешливой и веселой девушки. Вот почему, сидя пятый раз в кресле третьего ряда (на одной и той же программе), Леля осмелилась бросить скромный пучок гвоздик прямо на барьер, подле которого стоял Паша, раскланиваясь со зрителями. Конечно, и сам Паша заметил девушку, приветствовавшую его гвоздиками, гораздо раньше, нежели помянутые гвоздики упали на алый бархат барьера. Во всяком случае, поднявши цветы, он отвесил «персональный поклон» в сторону кресла № 19 в третьем ряду…

Теперь уже трудно установить, как это случилось, что после спектакля, отмеченного подношением гвоздик, Леля и Павел пошли из цирка домой вместе. Факт остается фактом: пошли. Не будем томить читателя и сообщим, что скоро приспело время сообщить родителям Лели, что она собирается замуж. За кого? Ага! Тут-то и вся заковыка.

Но сперва надо представить читателю родителей Лели Кожакиной. По поводу ее мамы, с точки зрения молодой пары, ничего тревожного не предвиделось: Кожакина Анна Семеновна (домашняя хозяйка, беспартийная, образование среднее незаконченное) очень любила дочь, уважала и даже побаивалась своего мужа Кожакина Николая Петровича (преподавателя политической экономии в химическом техникуме) — человека весьма серьезного, который всегда рассматривал себя как крепкого работника на идеологическом фронте. И вот такому-то человеку надо было сообщить, что его родная дочь собирается замуж — за кого? — за коверного клоуна…

Леля даже не полностью понимала всю сложность положения, пока не призналась по секрету матери в своей любви. А уж Анна Семеновна — та всплеснула руками и сразу заплакала, приговаривая:

— Ох, Лелюшка, не пустит тебя отец за него замуж, вот увидишь, не пустит… Уж мне ли его не знать за двадцать два года нашей жизни. Он не то что там артистов, а даже про поэтов так высказался, что, мол, несерьезное это дело сочинять стихи. «Если, — говорит, — желаешь что сказать, напиши тезисами, выйди и доложи; а к чему эти рифмы или разные экивоки на природу, на любовь…» Нет, отец не одобрит, безусловно. И надо долго думать, чтобы найти такой способ, чтобы он… чтобы к нему… чтобы к вам… чтобы отнесся бы как надо…

При этих словах Леля заплакала вслед за матерью. Они бросились друг другу в объятия и не разлучались до самого прихода с работы Николая Петровича. И глава семьи по красным глазам у жены и дочери понял: происходит что-то необычайное. Опытный педагог учинил допрос — из тех, какие умел он производить над провинившимися студентами: неторопливый и властный, вежливый и решительный разговор, который неминуемо приводит к искреннему признанию, раскаянию и осознанию размеров своей вины. Против ожидания, почтенный преподаватель, вызнав причину огорчения своих дам, даже не рассердился: самая мысль выйти замуж за клоуна показалась столь нелепой и забавной, что он немного посмеялся только и пригласил жену с дочерью к обеду…