Николай Данилов - Граница проходит рядом [Рассказы и очерки]

— Ха-ха-ха! — неожиданно, как от щекотки, рассмеялся Абольянц.

— Что случилось? — недовольно спросил Сорокин.

— Товарищ сержант, — все еще хихикая, ответил Ашот, — этот тип предлагает мне вас расстрелять и бежать с ним за границу. Золотом обещает заплатить.

— Дорого ценит свою шкуру, — сержант бросил Абольянцу веревку. — Покрепче свяжите ему руки.

Сорокин трижды выстрелил из ракетницы, оповещая товарищей, что нарушитель границы задержан. Невдалеке вспыхнули фары автомобиля, погасли лучи прожекторов. К месту задержания неизвестного скакали конники, спешила за крупной серой овчаркой поисковая группа. Инструктор службы собак младший сержант Никитенко держал в руке подобранный по дороге большой финский нож.

— Собаку, собаку держите! — испуганно закричал задержанный, со страхом глядя на оскаленную пасть овчарки, шерсть на спине которой стояла дыбом.

— Ему повезло, — разочарованно сказал Никитенко. — Рано задержали. Не успел Дика спустить с поводка.

— Не горюй, — с улыбкой успокоил его сержант Сорокин, — это при твоей службе не последний нарушитель.

Из автомашины вышел начальник заставы Орлов.

— Товарищ майор, нарушитель государственной границы СССР задержан, — отрапортовал сержант Сорокин. Офицер обошел вокруг присмиревшего, нахохленного незнакомца.

— Тот самый, — определил он в задержанном Григорьянца. — Оказывал сопротивление?

— Никак нет. А взятку Абольянцу предлагал. Золото обещал.

— Это у таких в крови, — рассудил начальник заставы. — Не нашими идеями жил человек. Бежать-то ведь собирался туда, где все продается и покупается. А золото у него, поди, ворованное.

— Оказывал сопротивление, товарищ майор, — раздался голос Козедубенко. Ефрейтор ладонью прикрывал левый глаз. — Песком мне в лицо швырнул.

— Как зрение? — обеспокоенно спросил офицер.

— Один глаз уже видит, — ответил солдат, — проморгается и второй.

— Немедленно в санчасть, — распорядился начальник заставы. — Задержанного — в машину. Поиск считать законченным…

Где-то вдали, у границы, заголосили шакалы. Их душераздирающий вопль резко смолк — кого-то испугались, но через минуту возобновился.

— По собрату поют панихиду, — бросил никому не понятную фразу Козедубенко, залезая в газик. Он в этот момент еще больше ненавидел трусливую мерзкую тварь, неразборчивую в еде и ночлеге…

Валерки был тот неопределенный период, когда его сверстники распрощались со школой, но еще не стали абитуриентами. Ждал вызова на экзамены и он, разделяя с товарищами томительное чувство ожидания. Документы в институт Валерка послал в другой город, на юридический факультет.

И хотя он с хорошими оценками окончил десятый класс, волнение не оставляло его. В институте большой конкурс. В прошлом году в этом вузе на вступительных экзаменах «резали» каждого второго. Так сказал ему Борис из их квартала, вторично подавший документы туда. Но Борису теперь легче. Работая на заводе учеником слесаря, он вечерами не терял зря времени. По-английски читает бойко, передовые статьи из газет переводит на английский почти без словаря. У Валерки с иностранным хуже, мало помогает ему и «самоучитель». Вот если бы сдавать математику! Наука точная и понятная. Но ею на этом факультете пренебрегли.

Валерка сидел с «самоучителем» на скамейке в небольшом скверике около шумной улицы и думал, что их город совершенно не подходит для серьезной подготовки к экзаменам. Жара. За город не сунешься — пустыня. Другое дело там, куда он поедет и обязательно сдаст, пройдет по конкурсу. А если нет?.. Тогда Валерка все равно не вернется домой. Стыдно. Он поступит в том городе на работу и так же, как Борис, еще один год будет готовиться.

— Привет прилежненьким! — раздался издали голос.

По аллее прямо к Валерке шел Коська, тот самый Коська, который еще в седьмом классе бросил школу. Валерка даже обрадовался — все равно английский не лезет в голову. Сейчас он скажет недоучке, что значит ходить в «прилежненьких», как пренебрежительно когда-то любил его называть Коська. Они не дружили. У Коськи и тогда были свои друзья, всегда старше его, развязные и нахальные, все курящие. Припомнилось, как однажды они подрались. Коська до крови разбил Валерке нос, но и сам неделю ходил с классическим фонарем под глазом. Ну да что старое вспоминать! Сейчас они взрослые. А Коська, кажется, на два года даже старше.