Вячеслав Ковалевский - Брат и сестра

Димочка Кутырин посмотрел на ручные часы и сказал:

— Первый раз слышу, что Петя Симонов в состоянии произнести идеологически выдержанную речь, и, главное, почти без заикания, хотя и несколько косноязычно. Предлагаю в честь такого исторического события войти в правительство с ходатайством, с просьбой переименовать башню Петра Митрополита в башню Петра Симонова!

Лиза, Коркин и Шура Космодемьянский рассмеялись. А Зоя сказала:

— Димочка, что с тобой? Ты сегодня совершенно невыносим.

Она хотела сказать еще что-то, но как раз в это время из-под моста вырвалась с резким клекотом ослепительно белая моторная лодка и стремительно понесла вперед, словно эстафету, красный вымпел, узенький и яркий, как язычок пламени. Вспарывая носом поверхность воды и поднимая ее выше своих бортов, лодка развела в обе стороны волны; они радостно, по-озорному, как от щекотки, заметались в берегах, высоко всползая по отлогому граниту набережных. Какой-то юноша, удивительно похожий на Ярослава Хромова, стоял посредине лодки, придерживаясь одной рукой за плечо товарища, сидевшего у штурвала. Он был до того похож на Ярослава, что Зое даже захотелось убедиться — стоит ли Ярослав на мосту? Да, он был здесь!

А тот, в лодке, стремился куда-то вперед. Его рыжевато-золотистые волосы, казалось, едва поспевают за движением лодки и вот-вот оторвутся. Неожиданно юноша обернулся. Увидев на мосту молодежь, он помахал рукой и, как бы дразня, поманил за собой.

Внезапное появление лодки, ее стремительный ход, красный, манящий за собой вымпел и то, что в лодке находились такие же юноши, как те, что стояли на мосту, взбудоражило Зою. Она вспомнила все, что только что видела и пережила в Третьяковской галерее: бескрайние просторы — поля, холмы, реки, леса, горы, моря… И Каменный мост вместе с Кремлевским холмом вдруг представился ей как огромная высота, откуда начинаются все пути и дороги, откуда во все стороны видна наша родина.

Зоя вцепилась в верхнюю перекладину перил моста, сжала ее руками так, что пальцы побелели, и сказала:

— Как бы я хотела сейчас быть на этой лодке и плыть, плыть все дальше и дальше, плыть по Оке, потом по широкой Волге — к морю!

— А я думаешь нет? — сказал Петя, следя вместе со всеми за лодкой, уже вошедшей в тень под Москворецким мостом и через несколько мгновений вовсе скрывшейся из глаз. — Я бы много дал, чтобы попасть в устье Волги. Ведь там же мировой заповедник: рыба, птица, туда выпустили ондатру, там целый институт на плаву!

— Поехали после экзаменов! — сказал Димочка Кутырин и добавил: — Через неделю, самое большее через полторы я заканчиваю сборку подвесного мотора.

— А лодка? — спросил Петя.

— Зачем же я стал бы возиться с мотором? В Коломне у моего дяди все равно что моя лодка.

— Так в чем же дело? — вмешался в разговор Шура Космодемьянский, отстраняя своей рукой с дороги Симонова и подходя к Кутырину. Шура словно проснулся от долгого сна. — Едемте, честное слово, едемте! Сразу же после экзаменов. Завтра же я беру у дяди чертеж и весь свой заработок вкладываю в это путешествие. Пусть это будет мой пай!

— А мой пай, — сказала Зоя, — наш пай, вместе с Лизой, — поправилась она, беря Пчельникову под руку, — обеспечить экипаж бесперебойным питанием. Мы берем на себя всю стряпню.

Взглянув на Димочку, Зоя добавила с улыбкой:

— Бездельников и болтунов, конечно, оставляем на берегу!

— Совершенно верно! — согласился с нею Димочка. — Бездельников — за борт. Что же касается нас с Симоновым — наш вклад в это дело чисто научный, как сказал Петя: «Институт на плаву». Петя будет вести наблюдения за влиянием на пищеварение команды непрерывного движения вниз по течению в условиях повышенной влажности. А я буду контролировать Петю, чтобы он не разболтался на свежем воздухе.

Шура Космодемьянский воодушевлялся все больше и больше.

— Товарищи, в самом деле, что нам мешает? Поехали прямо после экзаменов! Мы привезем в школу мировой журнал: Коркин, конечно, ведет историческую хронику событий; Димку заставим поработать в отделе дружеских шаржей и карикатур, а я беру на себя составление иллюстрированной карты всего путешествия.

Зоя подумала: а что же будет делать в лодке Ярослав, какую возьмет он на себя роль? И тут только она заметила, что Ярослава среди них уже нет. Он исчез совершенно незаметно. Обиделся? Зоя посмотрела вдоль моста. Но Ярослава не было видно ни на мосту, ни у решетки Александровского сада — нигде, докуда только Зоя могла проследить своим взглядом, вплоть до здания Ленинской библиотеки. Словно он в самом деле умчался куда-то вдаль на моторной лодке.