Давид Самойлов - Мемуары. Переписка. Эссе

Это открытие было для меня радостным — я понял, что стоит за его шутками, иронией, игрой. Может быть, поэтому для меня не были неожиданностью опубликованные после его смерти дневниковые записи, поражающие глубиной и широтой взгляда на историю, на поэзию, на нашу действительность.

Я не случайно так подробно пишу о тимофеевской компании 50-х годов. Уверен, что именно это время было поворотным для формирования Самойлова как поэта. Его первая книжка «Ближние страны» вышла в пятьдесят восьмом. Своих стихов он долгое время нам не читал. Даже просьбы прочесть старые — «Плотников», «Мамонта» — не находили отклика. Сейчас я понимаю: в нем шла подспудная напряженная работа.

Было нечто, что мешало ему выйти на собственный путь, найти и утвердить себя. Было препятствие. Препятствием был самый близкий его друг — Слуцкий.

Несмотря на внешнюю беззаботность и подчеркнутое легкомыслие, Дезик переживал не самое простое для себя время. Шел процесс внутреннего созревания, поэтического становления.

В этом процессе Борис играл особую роль.

Слуцкий как бы принял на себя право говорить от имени погибших поэтов, быть хранителем их памяти. Идеалом для него все еще был Михаил Кульчицкий с его программой монументальности и высокого революционного пафоса.

Борис не мог существовать без ощущения глобальности дела, которому отдает свой поэтический дар. Значительность дела поднимала и его. «Россия увеличивает нас», — писал он. Нужна была если не Мировая Революция, то хотя бы Россия, — в этом он был верен курсу времени.

— Согласитесь, Юра, — говорил он Тимофееву. — Любовь в наши дни не может быть предметом поэзии.

Пройдет время, и, вырвавшись «из круга общества» и попав в «большой круговорот естества», именно любви посвятит он самые пронзительные свои стихи…

«От имени России говорить», — так понимал тогда Слуцкий роль советского поэта. Самойлову были чужды и монументальность, и «высота революционного накала», и потребность говорить «от имени России». Он говорил только от себя. У него был свой голос и свое понимание поэзии. Он любил Слуцкого. Они были друзьями. Дезик признавал его авторитет и его право говорить от имени погибших. Памяти довоенного содружества поэтов он был предан не менее Слуцкого. Но Богу — Богово, кесарю — кесарево.

Самойлов говорил только от себя.

Авторитет Слуцкого подавлял его, мешал пробиться к тому Самойлову, которым он стал. Восстать против этого авторитета было нелегко: Самойлов высоко ценил Слуцкого как поэта. И все же восстал. Освободился. Это было нелегко, болезненно для обоих. И драматично.

Я помню их в этот период.

Быть может, не будь Борис таким близким другом, авторитет его не имел бы для Самойлова такого значения. А так — он подавлял его, мешал идти своим путем, естественным для него, мешал обрести свой собственный голос.

Чтобы освободиться от авторитета Слуцкого, он рушил его насмешкой. Это было нетрудно — Слуцкий был личностью и, как всякая крупная личность, не без причуд. Отзвуки этой драмы мы ощущали в нашей компании, чувствовали, как постепенно нарастает напряжение в их отношениях.

Дезик пользовался любым случаем, чтобы поиронизировать над Борисом. Ирония его, поначалу мягкая и безобидная, становилась все жестче.

— «Борисы Абрамовичи» пришли, — возглашал он при его появлении.

Слуцкий день ото дня мрачнел. Он не отвечал на шутки и выпады Дезика, отмалчивался. Но вдруг они оба уходили в другую комнату и часами о чем-то говорили — выясняли отношения.

Они разошлись.

Дезик все чаще читал нам свои новые стихи, позже вошедшие в его первый сборник «Близкие страны» [142] Первый сборник Д. С. назывался «Ближние страны». : поэму «Чайная» [143] Поэма «Чайная» в «Ближние страны» не вошла. Опубликована в 1961 г. в альманахе «Тарусские страницы» в Калуге. , «Телеграфные столбы», «Жаль мне тех, кто умирает дома», «Стихи об Иване», военные, так непохожие на стихи других поэтов-фронтовиков, в том числе и Слуцкого. Война в них была не сама по себе, а частью жизни, природы, души. «Сороковые, роковые» [144] Стихотворение «Сороковые» написано в 1961 г. и вошло во вторую книгу Д. С. «Второй перевал» (1963). — в них сконцентрировано только у него существующее видение войны, ставшее и нашим.

Казалось, что разрыв окончательный и дружбе двух поэтов пришел конец. Наверно, Дезик слишком больно задел Бориса, если тот, человек очень сдержанный, мог опубликовать стихи о поэте, «хорошо известном в узких кругах» [145] «Хорошо известен в узких кругах» — первая строка стихотворения Слуцкого, опубликованного в «Тарусских страницах». , «пиликающем на скрипочке». Слова о «скрипочке», которая в нем «пиликает», хорошо объясняет суть их расхождений.