Сергей Болдырев - Путь на Индигирку

Позади меня на капитанском мостике кто-то разговаривал с капитаном, интонации были раздраженными, хлопнула дверь рубки.

Я упорно не поворачивался на голоса. Какое мне дело, в конце концов, и до ругани капитана, и до того, что он пьян, и что там на мостике идет какая-то возня. К черту!

По трапу загремели кованые сапоги. Кто-то спускался ко мне на палубу, впечатывая каждый шаг. Так шагать капитан не смог бы…

— Прошу покорно извинить, — послышался за моей спиной густой басок, — вы начальство наше, как я по одежке вашей понимаю? Рекомендуюсь: старпом Коноваленко.

Передо мной стоял кряжистый бородатый дядька без фуражки, лохматый. Одутловатое лицо, хитроватые глазки.

— Что вам надо? — спросил я довольно враждебно, подумав, что и он, наверное, не трезв.

Он, усмехаясь, сказал:

— Поскольку вы присланы к нам из Москвы, пойдите поговорите с капитаном, — он кивнул на мостки. — Меня, старпома, он слушать не желает. Ведет речной пароход в открытое море. Связывать его, что ли? Под суд неохота идти, тем более, что мне в случае чего многое могут припомнить…

— Но ведь он пьян, как же с ним разговаривать? — неуверенно спросил я.

— Эка невидаль — пьян, — Коноваленко усмехнулся. — Вы-то начальство, вам как с гуся вода. Чистенький, отглаженный, может, еще и партийный впридачу.

— Комсомолец, — сказал я и пожалел о своей откровенности, он явно насмехался надо мной.

— Н-да… — протянул он, — только крылышков не хватает…

— Каких крылышков? — не понял я.

— Светленьких, лебединых, в церквах на потолках малюют…

Я обозлился, сказал:

— Старпом, идите на мостки и заставьте капитана повернуть назад…

— Вот это другой разговор, — одобрительно сказал дядька, — так с нами и надо. Только я все-таки к нему больше не ходок, драться неохота, самоуправство припишут. Зайдите к радистке, прикажите ей отправить радиограмму на табор Васильеву, меня она не признает, ей только капитан может приказать. А вас она послушает, вид у вас такой… Испугается и послушает. Потом прошу в мою каюту, рядом с радисткой.

Он повернулся и отправился к себе, оставив меня наедине с моими сомнениями: на меня взвалили ответственность за то, за что я не мог отвечать.

Каюта радистки оказалась узкой, полутемной клетушкой. На переборке была смонтирована аппаратура, у столика, наглухо прикрепленного к переборке, с наушниками на голове, сгорбившись над стопкой листков, сидела женщина и быстро записывала пищавшие в наушниках сигналы. Она услышала, как я вошел, и, не глядя, отрицательно покачала головой, предупреждая, чтобы ей не мешали. По округлой щеке, которую я видел сбоку, и волне темных прядей за плечами, я узнал Наталью. Она кончила записывать, обернулась ко мне и невольно встала. Крупная, статная, с неширокими девичьими плечами.

Я сказал, что прошу передать на табор начальнику пароходства радиограмму. Она молчала. Я взял со столика чистую четвертушку бумаги и составил текст: «Распорядитесь капитану «Индигирки» повернуть табору тчк Идем открытое море зпт может быть авария тчк».

Она прочла.

— Вы из Москвы? — спросила она, глядя на меня чуть исподлобья. Взгляд ее был немного диковат и немного враждебен. — Какое-то начальство? — И объяснила свой вопрос, холодно добавив: — Я подчиняюсь только капитану.

— Из Москвы, — сказал я, — работник политотдела. Надо срочно передать, — продолжал я не терпящим возражения тоном. — Пароход может оказаться в опасности.

— Хорошо, — покорно сказала она и совсем по-детски спросила: — Мне не попадет?

Голос ее вибрировал, как сильно натянутая струна.

— Не попадет, можете быть спокойны.

Пряди волос закрывали ее виски и уши, глаза смотрели строго, яркие губы выделялись на смуглом лице. Она окинула меня быстрым настороженным взглядом и опустилась за столик. Щелкнули переключатели, тускло, угольно засветились лампы передатчика.

Через десять минут я читал полученный радисткой ответ: «Приказываю взять курс устье Индигирки тчк Случае неисполнения пойдете под суд тчк Начальник пароходства Васильев зпт начальник политотдела Кирющенко».

Читая радиограмму, я мельком глянул на радистку. Она стояла, опираясь о край столика тонкими смуглыми пальцами руки и, слегка покачиваясь, поджав губы, следила за моим лицом. Я кончил читать, она опустила глаза.

— Отнесите капитану на мостик, — сказал я тоном приказа, — объясните, что на таборе заметили отсутствие парохода и потому прислали эту радиограмму.