Дмитрий Боррони - Мой город - трагедия одной семьи

Выслушав его версию, которая по правде не отличалась от версии Веры, я спросила его? Спросила из любопытства, чисто по-женски.

− Вы считаете, это приемлемо − иметь жену и любовницу с Вашим ребенком? Как Вы собираетесь жить? Жена по четным дням недели, а любовница по нечетным? Согласитесь, это не жизнь. Пройдет время, и одна из них скажет, выбирай: она или я. Третьего не дано.

Выслушав меня, Роман задумался. Он не знал, что сказать. Что решить в этой ситуации? Ведь человеческое терпение не безгранично, и оно, как и все в этом мире, имеет конец. Успокаивая себя мыслью, что может спасти этот брак, он сказал.

− Мои женщины не такие.

− Разве? – задумалась я. – Я уже имела удовольствие говорить с Верой и я Вам скажу, что она настроена развестись. – Также я добавила: − Я, конечно, понимаю Ваше положение. Жена не может Вам родить наследника. Что ж? – тяжело вздохнула я, – в конце концов, это Ваше дело, я вмешиваться в него не намерена, да и не мое это дело. Я просто хочу понять, возможно ли Вам сохранить брак или все кончено?

Секунду подумав, он сказал.

− Лариса меня понимает, она никогда не предаст меня. – Затем он сказал: − А Вера, она сама хотела ребенка. Она меня поймет.

Эти слова были произнесены им, словно он о чем-то жалел. Он не мог сказать, что именно он хотел объяснить этими словами, но было видно, что он сожалеет о сделанном. Ему нужен был наследник, и он его скоро получит, получит ценой своего брака. Вера никогда не простит его, и хоть он утешал себя обратным, он знал, что это лишь иллюзия: он потерял семью, уничтожил ее собственными руками.

Я у него поинтересовалась:

− А Вы уверены, что ребенок именно Ваш, а не кого-либо?

Эти слова заставили его задуматься. Он никогда не предполагал, что Лариса могла его обмануть. Он был абсолютно уверен, и этому было подтверждение − кровь на простыне после их близости. Да она и сама говорила, что он был у нее первым. Тут Роману пришла в голову мысль, от которой он чуть не сошел с ума. Что если я действительно был у нее первым, а потом она еще с кем-нибудь была и забеременела? И, решив выбрать между отцом ребенка и мной, она выбрала именно его? Он, конечно, был польщен, что она выбрала именно его, а не кого другого. Но она тем самым разрушила его семью! И в этом случае он не смог бы простить ее. Хорошо, что он на ней не женат, а то пришлось бы при разводе алименты платить чужому ребенку. Роман ответил.

− Я уверен, что я у нее был первым.

− Почему?

− Она была девственницей, – сказал он, – этому есть доказательство.

Я улыбнулась.

−Мы, женщины, всегда найдем способ стать девственницами; если это нужно нам, убедим мы в этом мужчин.

Роман задумался. Он никогда не предполагал, да в его мыслях такого не было, что женщина может подделать свою девственность. Впрочем, история знает факты подобной лжи со стороны женского пола. Но в основном это были люди из высшего общества, так называемые светские дамы. Они были вынуждены прибегать к подобным хитростям, чтобы их будущие мужья не уверяли себя, что они рогоносцы.

Я задала следующий вопрос:

− Вы после рождения ребенка будите делать тест на отцовство? – затем я добавила. – Ваша жена утверждает, что нет?

Роман был в растерянности. Он не мог даже представить, что его Лариса на такое способна. Он всегда считал ее безвинной овечкой. Влюбленной в него до беспамятства девушку, а не там какую-то стерву, способную на всякие подлости. Какой же он был дурак!? Он разрушил свое счастье и теперь, возможно, он никогда его не обретет. Вера его не простит. Да и правильно сделает.

С чувством глубокого сожаления он меня спросил.

− Что Вы мне посоветуете?

− Я даже не знаю, – ответила я и тяжело вздохнула. – Я не имею права Вам ничего советовать, обратитесь к психологу по семейным вопросам. Может он что-нибудь Вам подскажет, что делать в сложившейся ситуации. Ну а если и он не поможет? – я пожала плечами. – Что ж, приходите ко мне, я Вас разведу.

− Хорошо, я так и поступлю, – ответил Роман. Он был не в себе, казалось, что он вот-вот, да и упадет на пол, и ему потребуется медицинская помощь. – Хотя, – кинул он рукой, – это совершенно невозможно. Вера никогда не простит меня за то, что я ей изменил.

Ему было самому не по себе. Казалось, он хотел вернуть все назад, все переиграть, все переиначить в своей жизни. Но это было невозможно: что сделано, то сделано, и пути назад нет. Он встал из-за стола и направился к выходу. Шел он тихо, словно нехотя. Казалось, что он не хочет покидать этот кабинет, не хочет вернуться в реальность. В ту реальность, которую он сам себе создал и которая попросту разрушила его брак.