Вячеслав Бучарский: Зеленый остров

— Говорят, женщинам вредно, — Зоя потушила сигарету и бросила в пепельницу длинный окурок.

— Женщинам все вредно, — вздохнув, бесстрастным тоном проговорила Светлана. — Помнишь хохму про вишневый сок?

— Помню, — Зоя засмеялась. — Чтобы не забеременеть, значит, это самое…

— Вот-вот, — оживилась Светлана. — Моему Прохорову этот анекдот очень нравится. Другой раз приласкаешься, а он вздыхает: «Знаешь, киса, устал я на службе. Может, вишневым соком обойдешься?»

Припав грудью к краю стола, Зоя хохотала от души.

— Ты жалей Виталия! — сказала она, вытирая платком уголки глаз. — У тебя муж не праздный, столько на себе тащит. В тридцать два — уже главный геолог!

— Докторскую задумал писать, — похвалилась Светлана. Поднявшись из-за стола и распахнув халат, повернулась боком к Зое, чтобы та могла оценить, как поднимает бюстгальтер ее не слишком богатую грудь.

— Вот, недавно мне привез!

— Наш? — заинтересовалась Зоя.

— Ну да, наш… Гэдээровский.

— В Москве, наверное?

— Ага. Он там две недели на семинаре по сейсморазведке торчал.

— Хорошая вещь, — похвалила Зоя. — У нас такой не достанешь… Нет, твой Виталий настоящий семьянин. Мужики обычно стесняются покупать женам белье… Родила бы ты ему сына за это!

— Ой, Зойка, да ну тебя! — покраснев, с досадой отмахнулась Светлана. — Он то и дело в поездках. Да еще докторскую задумал. Это значит, мне малого нянчить? Да я с Оксанкой вся измучилась, пока до школы дорастила. Такая злюка, такая капризная дрянь!.. Отца признает, а меня ни в грош! Я с ней все нервы истрепала, честное слово.

Перехватив внимательный взгляд Зои, Светлана призналась:

— Виталька мне пару привез. Я бы продала один, да ведь тебе будет мал.

Зоя, смущенно опустив взгляд, сказала?

— Уж наделил господь…

— Нет, она еще недовольна! — воскликнула Светлана. — Между прочим, знаешь, что мне Свиридов про тебя сказал? Он говорит: «У этой женщины высокая кровь!»

Свежие крупные губы Зои потянулись в усмешке.

— Врет твой Свиридов, как сивый мерин!

Высокий, с просторными залысинами и умно-насмешливыми глазами, Свиридов был заведующим сектором в заводском ОКБ, где Светлана работала конструктором. Некогда Юрий Захарович состоял в браке, но, как сообщил он Зое, с женой не сошлись характерами. Уже несколько лет Свиридов жил одиноко и был помешан на книгах. Во всех книжных магазинах имел связи, а собранной им библиотеке, как утверждала Светлана, просто цены нет.

— Ну, чем он тебе не нравится? — недоумевала Светлана. — Между прочим, мне проходу не дает. Только и твердит: «Ах, Рафаэль!.. Ах, Боттичелли!.. Ах, какая у вас божественная подруга!» Выспрашивает про тебя, умоляет в гости зайти. «Ну хоть на часок загляните! — повторяет мне каждый день. — Потреплемся, книги посмотрите».

— Люблю я тебя, Прохорова, честное слово! — подняв на подругу глаза, заговорила Зоя. — Ты ведь умница! Я серьезно, Свет, честное слово! Вот объясни мне, пожалуйста, почему все бабы — я ведь многих таких знаю — живут, как им хочется. Любят кого попало, сходятся, расходятся, детей бросают — и на все им наплевать. Я же не могу, Боюсь переступить какую-то черту, будто пропасть там, за этой самой чертой…

— Ой, Зойка, брось ты ковыряться в себе! Мне лично кажется, что у Свиридова серьезные намерения. — Светлана смотрела на подругу с тем самым выражением — скосившийся взгляд, выпяченная нижняя губа, — какое Зоя замечала у Светланы, когда заставала ее на работе в КБ за решением сложной конструкторской задачи. И в душе Зои шевельнулась подозрительность: уж не выполняет ли и сейчас Прохорова задание своего начальника?

Она взяла было из пепельницы длинный окурок, поднесла к губам и тут же невольно передернулась от противного запаха.

— У твоего Свиридова сын растет. А ему хоть бы хны.

— Ну и что же, что сын, — встрепенулась Прохорова. — Он с матерью в другом городе, жена Свиридова там замуж вышла. Вот видишь, с ребенком, а выскочила!

— У меня так не получится, — горестно признала Зоя. — Нет… И пусть твой Свиридов не надеется!

Перстень с голубым камушком блестел на безымянном пальце вместо обручального кольца. Зеленая кофта не гармонировала с красной мохеровой шапочкой. Чуть засалившиеся завитки крашенных «гаммой» волос доставали до плеч, скрывая шею. Зоя заглянула в подрагивающее над лобовым стеклом зеркало, чтобы увидеть лицо сидевшей за рулем женщины.

Покойно и свободно было в салоне троллейбуса. Случается иногда такой час в будние вечера, когда публика солидного возраста уже разъехалась по домам, а молодежь еще развлекается на танцплощадках, досматривает фильмы на последнем сеансе или томится на занятиях в вечерних школах и вузах. Но уже следующий рейс будет совсем иным, и женщине в зеленой кофте, Зоиной ровеснице, не придется со спокойно-бездумным лицом смотреть в глубину вечерней улицы, светящуюся ореолами фонарей, разноцветьем неона магазинных названий, мозаикой окон многоэтажных домов. Надо будет то и дело напоминать в микрофон, чтобы граждане пассажиры освобождали двери, проходили вперед и не забывали оплачивать проезд.