Иван Щеголихин - Снега метельные

— Книги ссобой привезли?— Грачев подошел к вы­сокому, до потолка, стеллажу.

— Да, в Омске начал собирать, когда еще был сту­дентом.

— А-а, понятно. Здесь у нас тоже бывает хорошая ли­тература.

Николаев видел, гостю трудно заговорить о деле. А дело, судя по всему, неприятное. Скорее всего, кто-то умер в больнице. Но поторопить Грачева Николаев не решился, тоже подошел к стеллажу.

— Заказываю друзьям, знакомым. Сам захожу в книжный. Шолохова, к примеру, все восемь томов мне наш механизатор привез, Сергей Хлынов.

У Грачева зашумело в ушах. Ясное дело — Григорий Мелехов и Аксинья. У кого, что болит, тот о том и говорит. Прямо или с помощью собрания сочинений.

— Интересно, что этот Хлынов собой представля­ет?— деловито спросил он и потянул с полки первую по­павшуюся книгу.

— На мой взгляд, славный парень,— раздумчиво про­говорил Николаев.— Служил на флоте на Дальнем Вос­токе, мотористом. На целине стал комбайнером, тракто­ристом, шофером. Сейчас пошел на вывозку зерна, это у нас передний край в настоящее время. А весной переся­дет на трактор во время посевной — и снова на переднем крае.

— Хват, на все руки мастер,— неприязненно отозвал­ся Грачев.— И хлеб убирать, и Ткачу помогать.

— Да, смалодушничал парень,— сказал Николаев, по­нимая, на что намекает Грачев.— Пошел на поводу у Ткача. Но эта история наверняка заставила его призаду­маться. Во всяком случае, мы решили не отменять пред­ставления к награде. Настоящий труженик. Это и есть тот самый его величество рабочий класс.— Николаев по­молчал, хотел, видимо, спросить, какие основания у Гра­чева быть недовольным Хлыновым, но переиначил воп­рос, смягчил:— А у вас другое мнение о Хлынове?

Грачев не ответил, достал папиросу.

— Можно?— прикурил, помахал спичкой и, не найдя пепельницы, вонзил спичку в коробок.— Чепуха все это — неожиданно заключил он, слабо махнул рукой и пошел к двери.

— Леонид Петрович!

Грачев остановился не оборачиваясь.

— Я знаю вас как человека делового и решительного. В чем дело? Почему вы не хотите сказать, с чем пришли ко мне.

Грачев вернулся, сел на диван возле приемника, оперся локтями о колени и качнулся из стороны в сто­рону,

— Зачем пришел... Человек деловой и решитель­ный...— повторил он, как школьник повторяет условие трудной задачи.— Так сразу и не выскажешь,— честно признался он.— Наверное, я при­шел посмотреть на человека, который оказался в таком же состоянии, как и я. Мы с вами обмануты, вы и я. Вот я и решил взглянуть на собрата по несчастью.

—Лю-бо-пытно,— протянул Николаев, искренне за­интересованный.— Хотите чаю? Я сейчас, минутку...— Он схватил чайник, пошел в другую комнату, говоря на хо­ду. — К сожалению, выпить у меня нечего.

— Идеальный руководитель,— усмехнулся Грачев, подумав, что именно сейчас выпить бы не помешало.— Не пьет, не курит.

— Отец был строгий!— почти прокричал из другой комнаты Николаев.— Горячий, и на руку скорый, мог и отлупить. Помогло!

Он вернулся к столу, сел напротив Грачева, тоже, как и он, уперся локтями в колени, сплел пальцы перед со­бой.

— Итак, слушаю собрата по несчастью.

— Для начала... чем вы сейчас заняты?— неожидан­но спросил Грачев.

— Да всем!— улыбнулся Николаев.— Забот полон рот, как всегда.— Пожалуй, он говорил излишне бодро, чтобы не оказаться в какой-то сомнительной, унылой па­ре с Грачевым. Или показать, если они и собратья, то надо уметь держаться.— Со всей страны едет к нам парод — хлеб спасать. Прибыло уже две тысячи шофе­ров и рабочих. Надо их разместить, накормить, одеть по нашим условиям, чтобы они успешно справились с глав­ной задачей: вывезти из глубинок нашего района сто восемьдесят тысяч центнеров зерна, оно под угрозой. Есть над чем призадуматься?

— Есть над чем, есть,— машинально повторил Гра­чев— Вывезти, выполнить, спасти... А я с женой расхо­жусь,— рассмеялся он, решив, что в самый раз противо­поставить масштаб их забот. Но рассмеялся неестествен­но, жалко.

— А-а...— озадаченно протянул Николаев, как бы из­виняясь за свой бодряческий тон.— Да-а...— Он чувство­вал, слова тут пока не нужны и лучше ограни­читься междометиями. Теперь он понял загадку хирурга: Николаева обманули Ткач с Хлыновым, а Грачева обманывала жена – с кем-то. Видимо, объяс­нение произошло совсем недавно, и потому Грачев не в себе.

—Я пришел к вам, в общем-то... потому что сказать некому. Не пожаловаться, нет — смешно! Услышать звук своего голоса. Заставить себя выразить вслух то, что произошло. Странное желание, вы уж извините.