Каменный Пояс, 1982

Что ж, бывает и такое: пока изобретатель добивается внедрения своего детища, находятся новые, лучшие решения, и правомерно, если им отдается предпочтение. Жалко убитого времени, горько от сознания бесцельности затрат ума и сил, а как быть? Упрямствовать? Значит, самому выступить в роли амбициозного ретрограда: пусть худший вариант, но мой...

В одном из своих заявлений в вышестоящую инстанцию Виктор Харитонович. писал: «Прошу понять меня правильно: не о своем личном интересе я забочусь. А о том единственно, чтобы запустить в производство не худший образец, а действительно хорошую путерихтовочную машину, чтобы максимально механизировать путевые работы, чтобы путевые машины были высокопроизводительными и качественно выполняли работу, чтобы за монтером пути остались только функции контроля и наблюдения за путем».

И здесь мы должны заявить, опираясь на технические документы и официальные свидетельства практических работников, что машина конструкции Балашенко была и остается несравнимо более совершенной и производительной, чем любые иные образцы, предназначенные для выполнения той же операции. Начнем с того, что «Пляссер» — машина прерывного, точечного действия, вчерашний день техники. Скорость рихтовки у «заморской диковинки» — 1—2 километра в час, у «нашенской» — до 8—10. У первой максимальная сдвижка пути составляла 30—35 миллиметров, у второй — 250, «Пляссер» капризен в эксплуатации, ПРБ — надежен, удобен.

По стоимости и сложности изготовления лицензионная машина опять-таки проигрывала нашей. И тем не менее именно она была запущена в заводское производство.

ПРБ выигрывала соревнование и с другими системами практически по всем позициям. Не будем пока приводить их сравнительные характеристики, в разное время публиковавшиеся, в частности, в журнале «Путь и путевое хозяйство». Вернемся к этой любопытной информации чуть позже.

Снова возникает неизбежный вопрос: почему же отдано предпочтение худшему в ущерб лучшему? Он был задан на совещании в Главке, принимавшем решение о приобретении лицензии на пляссеровскую модель. Ответ, как свидетельствуют очевидцы, гласил: «По-видимому, машина Балашенко родилась не там, где положено»... Увы, похоже, что это обстоятельство, действительно, играло-таки роль при выработке ряда и других аналогичных решений в пользу «своих» для Главка конструкций.

А вообще-то может ли в действительности периферийный изобретатель, с его скромными материально-техническими возможностями, работать продуктивнее, видеть дальше, чем крупные специализированные НИИ и КБ? Может! Не столь давно газета «Гудок» сообщила с тревогой: созданное в 1972 году ЦКБ тяжелых путевых машин за первые семь лет существования не создало и не передало МПС ни одной машины... Поневоле займешься спасением чести мундира, хотя бы и за счет ущемления прав и чести других. Справка: у «одиночки» Балашенко на сегодня имеется 15 авторских свидетельств на изобретения, представляющие большой практический интерес.

Нельзя сказать, что в те годы никто не ратовал за машину Балашенко, что он оставался без поддержки. Руководители Южно-Уральской дороги, при возможности ранее других убедиться в неоспоримых преимуществах отечественного образца, имевшего к тому же мировой приоритет по времени изобретения, неоднократно обращались в МПС со своим мнением на сей счет. В защиту уральской машины на страницах газеты «Гудок» и журнала «Урал» выступил челябинский журналист Семен Буньков. К сожалению, тогда к этому так и не прислушались.

К слову заметить, наши челябинские газеты ни в тот момент, ни ранее не вмешались в историю, не проявили инициативы в обнародовании возникшей ситуации. Вероятно, потому, что вопрос этот, казалось, выходил за рамки местного интереса и случая, затрагивал «иногороднюю» сферу взаимоотношений и мог быть решен положительно только на высоком — министерском — уровне. Однако правомерно ли уклонение от защиты новаторства, от помощи деловым людям по столь «уважительной» причине? XXVI партийный съезд призвал нас, журналистов, без уточнения рангов, к повышению боевитости в отстаивании государственных интересов, и мы, «периферийцы», не вправе ограничивать себя постановкой одних только местных проблем, жить заботами лишь своего административного района.

И все же, в конце концов, лед, что называется, тронулся. В 1976 году МПС обязало начать строительство путерихтовщиков челябинского образца. Кого же обязало? А саму Южно-Уральскую дорогу. То есть, фактически, самого изобретателя. Добивались внедрения машины? Добивались. Вот и начинайте, стройте. И что же? Начали?