Гариф Ахунов - Ядро ореха

На станции Усолье кирпич погрузили, привезли на площадку механического цеха. Бьется Нефушево сердце, словно из клетки вырвалась птица-жаворонок. Здесь — ардуановцы! Здесь бригада Мирсаита-абзый бетонирует котлован. Все ребята — поболее ста человек — разом выбежали навстречу Фахриеву. Как подняли они парня да подбросили высоко в воздух — слетела с него кепка, посыпались из кармана ключи, мелкие деньги, — а ребята все качают Нефуша, не хотят отпустить.

— Ай да молодчина! Вот так Нефуш! — восхитился обычно скупой на похвалу Мирсаит-абзый. — Ну, первым рейсом ты кирпич привез, а вторым давай, сынок, цемент привези, а не то бригада через час без работы заскучает. Тьфу, тьфу, типун на болтливый язык, без дела сидеть ударной бригаде не к лицу.

Появился откуда-то Борис Зуев:

— Не шуми, Мирсаит Ардуаныч, теперь уж дела пойдут — техника пришла. Сам видишь, за один раз столько привез, сколько и на пятнадцати подводах не осилить...

Шоссейная дорога на строительную площадку еще не была проложена — ардуановцы промостили ее толстыми досками. Из таких же досок выложили специальные, с деревенский ток примерно, площадки для выгрузки кирпича, цемента либо песка. Нефуш — Певчая Пташка, громыхая на стычках деревянной мостовой своей старенькой машиной, стал возить материалы для стройки.

Был он бесконечно горд тем и радовался, что участвует так достойно в большом и сложном деле, витал на седьмом, захватывающем дух небе, и гордую его радость несколько уменьшало лишь то, что не видит его — сидящего столь ловко и красиво за рулем — Зульхабира Кадерматова; она к тому времени уехала по комсомольской путевке в Москву, на шестимесячные курсы.

Еще через две недели вышла из «гаража» и машина Ивана Карташева. Руководители строительства назначили Романа Яковлевича Буранова, как единственного знатока, преподавателем автодела; имея же в виду, что скоро на стройку должны поступить новые машины, открыли курсы шоферов на двенадцать уже человек.

Предполагаемое поступление машин, кроме необходимости подготовить умелых шоферов, вызвало на стройке также много других неотложных забот: кирпич, цемент, гравий поступали на стройку пароходами или «товарняками», для машин же готовых дорог не было — всюду болота да песок; поэтому специально созданную бригаду бросили прокладывать эти дороги — она заваливала шлаком все неровные и болотистые участки, кое-где укладывала сплошь бревна: сверху их заравнивали твердой землей, пропитанной солью до окаменения. Иногда дорога выходила из строя в самых неожиданных местах, порой ломался деревянный мост через Зырянку — но ждать, пока прибудет дорожная бригада, не было времени; и Фахриев с Карташевым, с ними еще восемь человек грузчиков, ремонтировали дороги сами, приводя спешно в порядок опасный мост...

Натруженно урча, взрыкивая, обдавая все вокруг едким, вонючим дымом, идут машины через села Старый Чуртан, Веретья — там раскрываются окна, на перекрестках кучками собираются, услышав непривычный шум, деревенские мужики. Снимая с головы картузы, они приветствуют шоферов, когда же машины останавливаются, чтобы набрать в радиаторы воды, мужики окружают их плотным кольцом, и начинаются расспросы в степенном крестьянском удивлении — «как это такая чудо-машина может ходить без лошадей».

Певчая Пташка, отчаянно взмахивая руками, пускает в ход все знакомые ему русские слова: вот, дескать, отсюдова заправишь керосином, теперь, значит, керосин тама с водой встренутся да как влупют друг по дружке, тут, стало быть, и выйдет огонь; а огонь, известно, дым дает, дым расширяется, и вот ежели загнутой железкой немного помешать тама, да еще толкануть малость плечиком, то машина с ходу побежит, да так, что и не угонишься.

Качают мужики головами, и заросшие, бородатые лица их озаряются лукавой улыбкой.

— Ну, шустрый татарин, шустрый! — говорят мужики...

Так, дело уже шло своим чередом, и Нефуш с Иваном вполне освоились со своей новой профессией, когда в один из сентябрьских дней, придя утром на работу, Фахриев увидел злостную картину: деревянный кузов его машины был начисто снесен, и одно из передних колес неприятно щерилось перерубленной резиновой шиной.

Сообщили тут же руководителям стройки. Из села Веретья прибыла милиция, «оперы» стали расследовать происшествие, шоферам же велели пока ничего о случившемся не рассказывать. Надо было напасть на след преступника.

Да разве утаишь шило в мешке!