Агния Барто - Найти человека

Но и на этом история «Звенигорода» еще не кончается. Наоборот, тут-то она и получает свое совсем неожиданное продолжение. Карагандинские журналисты, увлеченные историей семьи Гудевых-Котвицких, расписали нашу встречу, сообщили о ней в ТАСС. Вслед за этим появились заметки во многих газетах, и, когда я возвратилась домой, в Москву, я нашла на своем столе семнадцать писем. Самые разные люди, чьи судьбы были похожи на судьбу Гудевых, просили меня помочь им найти детей, потерянных в годы войны.

Что было делать? Направить все эти письма в управление милиции? Но там требуются точные данные, а если их нет? Опубликовать письма в «Литературной газете», — у нее читателей миллионы, может, кто-то отзовется? Случайно, как раз во время моих раздумий, мне позвонили из редакции «Последних известий по радио». Приближался Новый год, и писателей приглашали выступить. Тогда-то мне и пришла в голову мысль: а что, если поискать по радио потерянных в войну детей?

Редакция «Последних известий» горячо поддержала эту мысль.

С Владимиром Дмитриевичем Трегубовым [1] В. Д. Трегубов — ныне политический обозреватель Всесоюзного радио и Центрального телевидения. из «Последних известий» невозможно разговаривать. Едва начнешь ему что-то говорить, он перебивает: «Понял, понял». Только хочешь рассердиться — оказывается, он и правда все понял.

Но сегодня он не перебивал. Наоборот, заинтересованно расспрашивал. Мы старались себе представить: какой должна быть передача, сколько времени она будет длиться, по какой программе ее пустить?

Письмо Валентины Дмитриевны Яковенко из Мелитополя лежало на моем столе, когда я вернулась из Караганды после встречи с Гудевыми. Оно было в числе тех семнадцати, которые натолкнули меня на мысль о поисках по радио.

В.Д.Яковенко писала:

«Недавно в нескольких газетах я прочла о том, что вы помогли разыскать девочку, потерянную во время Великой Отечественной войны… С такой же просьбой обращаюсь и я к вам. Вы как мать, как женщина, как советский человек поймете мое страшное горе матери, потерявшей своего ребенка двадцать три года назад. Двадцать три года, как нет со мной моей девочки, и все эти двадцать три года моя рана кровоточит. Родная! Помогите мне ее отыскать.

Пишу, при каких обстоятельствах потерялась моя дочь Буртовская Алла Апполинарьевна, рождения восьмого мая 1939 г.

Это было на второй день Отечественной войны. Из г. Барановичей я выехала вместе с мужем, прямо с места работы, а ребенка (как мне потом сообщил очевидец) вывезла соседка, Петропавловская Татьяна Ивановна, дочь которой Мария Петровна выехала вместе с нами.

Всю войну и послевоенные годы до сего времени мои поиски оказывались безрезультатными. Сразу после войны, разыскав через адресный стол Бреста Петропавловскую Т. И. и не имея возможности поехать к ней (в связи с длительной болезнью), я написала ей несколько писем в Брест, но ни на одно письмо я не получила ответа от нее, письма мои тоже не возвращались. Я обратилась после этого в органы милиции Бреста, мне оттуда ответили, что Петропавловская Т.И., вызванная в милицию, сказала, что отдала мою девочку в детский дом г. Минска в сентябре 1941 года. На мои запросы из Минска сообщили, что в списках детских домов того времени моя дочь не числится. В 1952 г. я была в Бресте, чтобы лично поговорить с Петропавловский, но ее уже не оказалось в живых, а жена ее сына сказала, что ничего об Аллочке не знает…

Моей Аллочке сейчас двадцать пять лет. Жду от вас совета, помощи…»

Мелитополь

«…Очень и очень жаль, что я сама лично не слышала вашего выступления по радио. Но мне сотрудники передали о вашем выступлении. Телеграмму и письмо получила сегодня, уходя на работу… Как я жалею, что сама не слышала про Аллочку…»

Розыск Аллы Буртовской был одним из первых, я чувствовала себя тогда еще совсем неуверенно и на всякий случай пересылала в Мелитополь все письма, которые стали приходить после передачи.

«… Коротко сообщаю о себе. В 1946 из д/дома Армавира взяли меня на воспитание, усыновили и определили год рождения 1938, имя оставили прежнее— Алла.

… Как я попала в д/дом, я не помню, но единственное, что осталось тогда в моей маленькой памяти, что привела меня в д/дом какая-то женщина, что был еще мальчик, кто он по отношению ко мне, я не знаю… В д/доме у меня была фамилия Перкова или Перковcкая Алла… Передавали по радио, что ищут Бурковскую Аллу, может быть, это я?»