Владимир Попов - Сталь и шлак

Сегодня ночью он успокоился. Организующая сила коллектива действовала по-прежнему, и он, Матвиенко, как и в обычное время, направлял эту силу, руководил ею.

Он никому не сулил многого. Единственно, что он обещал, — обеспечить отъезд всем желающим и работу всем эвакуирующимся. И ему верили.

Когда Матвиенко уселся у стола, Крайнев рассказал о том, что слышал в кабинете директора.

— Начальником штаба по эвакуации цеха назначен я, — заявил Крайнев. — Задача — вывезти все, что можно вывезти. Распорядок работы остается прежний: люди работают по своим сменам, в своих бригадах, но под руководством слесарей и электриков. Понятно?

— Состав бригад немного изменится, Сергей Петрович, — сказал Матвиенко. — Я распределю членов партии так, чтобы они охватили все бригады. А ты что думаешь делать с комсомольцами? — спросил он, обращаясь к Тепловой.

— Бригаду комсомольской печи оставляю в полном составе на демонтаже, — ответила она, заранее решив этот вопрос. — А остальные комсомольцы будут работать во всех бригадах.

— Ну, а теперь в цех, — сказал Сергей Петрович и вышел из кабинета. За ним двинулись остальные.

Бондарев очень обрадовался приходу Крайнева и секретаря. Рабочие, столпившиеся у рапортной, забросали его вопросами, на которые ему трудно было отвечать.

Крайнев объяснил рабочим положение. Деловой тон начальника успокоил и мобилизовал людей. Они поняли смысл своего пребывания в цехе, срочность и важность задания, которое им предстояло выполнить.

Как только был выдан инструмент, закипела работа. Это была страшная работа разрушения того, что созидалось и поддерживалось десятилетиями.

Сталевары, ковшевые, разливщики, мастера, каменщики превратились в слесарей, такелажников, грузчиков. Они снимали с кранов моторы и тележки, приборы и пусковую аппаратуру, выкатывали станки из мастерской, молоты из кузницы и грузили, грузили, грузили.

Комендант цеха, хозяйственный и аккуратный, ярый поборник чистоты и порядка, переключил свою бригаду на отгрузку. Он заполнял все промежутки в вагонах с оборудованием кислородными баллонами, тачками, носилками, кайлами — всем, что попадалось ему иод руку. Даже лопаты, приготовленные на зиму для уборки снега, уютно разместились между ящиками с контрольно-измерительными приборами. Комендант всерьез и надолго собрался хозяйничать на востоке.

— И куда ты все это грузишь? — спрашивали его любопытные. — Все равно растеряешь по дороге.

— А найдет кто? — огрызался он. — Немцы, что ли? Все равно у своих останется.

Обходя цех, Матвиенко увидел бригадира слесарей дневной смены, под руководством которого бригада Никитенко демонтировала кабину завалочной машины.

— Почему нарушаешь порядок? — напустился на него Матвиенко. — Почему не в своей смене?

— А мы — сквозной бригадой, пока не кончим, — ответил за него Никитенко. — Торопиться надо, Михаил Трофимович.

И он отвел в сторону грустные глаза.

По количеству и составу людей в цехе Матвиенко понял, что не одна бригада Никитенко решила работать вне графика.

Почти все бригады работали так же, как и комсомольская, — не по восемь часов, а до выполнения задания, до окончания демонтажа своего объекта. Люди не покидали рабочего места по суткам, уходили вздремнуть на часок-другой и являлись за новым заданием.

Хорошо слаженный коллектив всегда корректирует руководителя. Никто не отменял работы по сменам, никто не обязывал работать до окончания демонтажа, но к концу первого дня такой порядок установился сам собой и строго поддерживался. Люди приходили на кран и уходили тогда, когда от самого крана оставался только скелет железных конструкций.

Это ускоряло дело и упрощало расчеты. Цеховой тарификатор определял стоимость работы, а Крайнев по ее окончании тотчас же выплачивал полагавшуюся сумму.

Вечером, когда Сергей Петрович, изнемогая от усталости, собрался уходить, пришла за расчетом бригада Луценко. Потом явился Никитенко получать новое задание. Неугомонный Дмитрюк топтался в комнате, прося дать ему какую-либо работу. Он отнял много времени, пока Сергей Петрович не уговорил его отправиться домой, поручив подручному довести деда до проходной и подождать там, чтобы убедиться, что старик действительно ушел. Дмитрюк покорно вышел из завода через центральную проходную и тотчас же вернулся через западную. До самого утра приходили и уходили люди. Когда в шесть часов загудел гудок, Крайнев ушел в штаб, помещавшийся в опустевшей экспресс-лаборатории, лег на диван и сразу уснул мертвым сном.