Екатерина Шевелёва: Принцессы, русалки, дороги...

— Представьте себе тяжело больную женщину-мать, — начала моя собеседница, глядя на меня так, словно хотела настойчивым взглядом вложить образное представление в мое сознание, — очень тяжело больную, почти умирающую. И вдруг она видит, что ее ребенок подошел к горящей керосинке и сейчас опрокинет огонь на себя. Что сделает женщина?

— Вскочит с постели, кинется к ребенку! — воскликнула я.

— Конечно, — кивнула головой Мать. — И этот простой пример доказывает, каким колоссальным запасом внутренней энергии обладает человек, как способен он, в случае крайней необходимости, переключить эту энергию в мускульное, физическое действие!

Не знаю, по какой ассоциации — может быть, знойный полдень и зеленая гуща деревьев за окном подсказали ее, — я мысленно увидела жаркую уборочную страду там, дома, за тридевять земель отсюда, героический труд наших хлеборобов. Подумала примерно так: «Острая необходимость убрать хлеб в срок тоже, наверно, заставляет людей переключать запас внутренней энергии в действие и выполнять, казалось бы, непосильную работу!»

Как и в первые минуты нашей встречи, Мать словно бы угадала, что у меня в душе. Она сказала вдохновенно:

— Труд должен быть одним из наслаждений жизни, одной из главных радостей человека, который должен работать, выражая всего себя в труде, наслаждаясь трудом, удовлетворяя свои духовные запросы в процессе труда! Так должен трудиться каждый для всех, и все, трудясь так же, дадут этому каждому все, что ему нужно в жизни!

Я поинтересовалась, как складываются рабочие дни моей собеседницы?

В секретариате ашрама мне говорили, что «в последнее время она полностью отстранилась от активной деятельности». Оказалось однако, что по отношению к Матери выражение «полностью отстранилась» имеет не совсем обычное значение!

Мать ежедневно в шесть утра появляется на балконе своего двухэтажного коттеджа под кронами тропических деревьев и обращается к садакхам-йогам с кратким приветствием; ежедневно в три часа сорок пять минут она проводит совещание с руководителями всех учреждений ашрама. Мать много пишет и читает, мысленно беседует с выдающимися деятелями нашей планеты.

— Какие ваши любимые занятия? — спросила я.

— Подготовка к изданию и переизданию работ шри Ауробиндо. Размышления. Классификация цветов... Я классифицировала и дала обозначения 647 цветам.

Легко и свободно Мать поднялась и провела меня в соседнюю комнату, где в просторном полумраке видны были большой письменный стол, шкафы с книгами, широкая постель. Комната дышала свежестью, чистотой и казалась жилой.

— Здесь жил шри Ауробиндо. Все осталось так, как было при нем! — сказала Мать. — Я хочу проводить вас одним из его излюбленных рассуждений. — И, прикрыв глаза рукой, она произнесла, по-видимому, цитируя:

«Человек, такой, какой он сейчас, — не высший продукт эволюции и цивилизации. В современном человеке еще нет гармонии, и в рядовом человеческом существе интеллект, так же, как интуиция, недостаточно развиты. Но человек может быть лучше и должен быть лучше! Эволюция человека может быть и должна быть ускорена им самим... А подлинно прочный мир можно достичь лишь усовершенствованием человеческой натуры».

Прощаясь, Мать пообещала мне свое покровительство:

— Когда вам будет очень трудно, вспомните обо мне, позовите меня, и я вам помогу, несмотря на расстояние!

Живу в ашраме. Посещаю его библиотеки, конторы, клубы, спортивные площадки, изумительный бассейн для плавания, теннисные корты, мастерские, сады... Бываю на физкультурных и спортивных занятиях, на литературно-музыкальных вечерах. И с каждым днем все более убеждаюсь, что обитель йогов — почти государство, похожее на Ватикан, но гораздо большее по масштабам.

Несколько раз меня приглашали — и я с благодарностью принимала приглашения — позавтракать или пообедать в знаменитом «Голконде», где живут постоянно обитатели ашрама.

«Голконд» — огромное здание, созданное талантом и фантазией архитектора Реймонда, с применением новейших методов строительной техники. Здесь, например, стены особой конструкции: их каменные плиты легко поднимаются, либо делая здание совершенно прозрачным, либо полностью закрывая его от солнечных лучей.

В комнатах и залах «Голконда» — исключительная чистота, буквально до блеска; тишина, как бы до кристальной высоты, стимулирующая спокойное размышление; на стенах картины, изображающие цветы и пейзажи; густой тропический сад за окнами. И вегетарианское меню в столовой.