Владимир Дягилев - Вечное дерево

Дежурная постучала в одну из комнат. Журка уловил: шла она решительно и твердо, а постучала осторожно, точно боясь разбудить кого-то.

- Ганну надо.

- Заходите, Дарья Матвеевна, - послышался голос из-за дверей.

- Выйди на минуту.

В дверях показалась Ганна; увидев Журку, удивилась.

- Витя?! Что случилось?

- Да так... Я просто.

- Что случилось?-переспросила Ганиа, обращаясь теперь к грузной тетке.

- А ничего... смотрю, человек новый, проводила, - сказала дежурная. Так это, значит, ваш?

- Новенький. Из моей бригады.

Ганна пригласила Журку к себе. Он вошел в комнату, сел на предложенный стул, ничего и никого не замечая вокруг, кроме Ганны. Все мысли, все важные слова, ради которых он рвался сюда, мгновенно вылетели из головы.

Состояние было такое, словно он попал под ярко бьющий луч света и ослеп, замер, не в силах двинуться и что-либо сказать.

- Давайте чай пить, - предложила Ганна, заметив его крайнее смущение.-Мы всегда после обеда пьем.

Ну-ка, девочки.

Кто-то поставил на стол чашки, неченье, блестящий чайник. Журка видел только ее руки, спокойно лежащие на столе.

- Пейте, пожалуйста. Галка, иоухаживай.

Журке налили чаю, подложили печенье, что-то спрашивали, и он кивал головой.

- Пейте, пожалуйста, - еще раз предложила Ганна,

Чтобы не обидеть ее, Журка поднял чашку, поднес к губам и, сделав глоток, поперхнулся, обжегся.

Девушки дружно засмеялись. И Журка тоже засмеялся, Слезы катились у него по щекам, а он смеялся.

После чая Ганна попросила позвать Сеню. Нюся и Нелька тотчас кинулись к шкафу, начали прихорашиваться и причесываться, прямо при Журке, будто он был не парнем, а так, тоже вроде шкафа.

- Девочки,-укоризненно сказала Ганна и пригласила Журку посмотреть вид из окна на город и на завод. - Правда,красиво?

Журка увидел крыши домов, все в антеннах, голубей, прильнувших к карнизу, и желтую точку, расплывающуюся, как жирное пятно на бумаге, одновременно во все стороны.

- Налево-наш завод,-проговорила Ганна.

Журка посмотрел налево. За плотным забором стояли красные и бордовые корпуса, словно в очереди на выход.

Корпусов было много. Они занимали огромную площадь и располагались как попало, то отдаляясь, то теснясь друг к другу. Журка никогда не видел завода с высоты и потому удивился, что он такой огромный и занимает такую территорию.

Пришли Галка и Сеня. Сеня, заметив Журку, протянул:

- А-з...

Он ничего больше не сказал, но Журка подумал:

"Прорабатывать будут. Затем его и позвали". Он опустился на стул и весь напрягся.

- Очень даже прилично. Правда, Сеня?-спросила Ганна и попросила Нюсю показать новые туфельки.

"Это она для отвода, для смягчения",-догадался Журка. И еще сильнее сосредоточился, ожидая проработки.

- А у Нельки юбочка. Правда, прелесть? ..

"У них все легко и просто,-думал Журка.-И с Ганной могут дружить. А тут жди своего приговора...

Конечно, я виноват. Поддался Кольке. Сачканул. К станку не вернулся. И отрицать не буду. Это еще хуже".

- Девочки,-позвала Ганна, Сеня первым подсел к столу.

- Не тебя, не тебя зовут,-закричали девушки и, налетев на Сеню втроем, принялись лохматить его волосы.

- Ну, хватит! Можете вы быть хотя бы серьезными?

Сеня пригладил волосы и бросил косой взгляд на Журку.

"Тебе-то что,-подумал Журка.-Я бы так тоже согласился".

- Давайте продолжим наш разговор о специализации, - сказала Ганна. - Да хватит вам...

Девчата все еще продолжали улыбаться, стараясь сесть поближе к Сене, чтобы нарочно задеть его локтем.

- Я вот что хотела, - заговорила она снова. - Попробуем с завтрашнего дня раздельные операции. У кого что идет лучше - то и делай.

- Согласен! -тотчас отозвался Сеня.

В этот момент Нелька и Нюся с двух сторон ущипнули его, и Сеня привскочил на стуле. Все опять засмеялись.

Ганна минуту молчала, решая - сердиться ей на девчонок или поддаться их настроению.

- А знаете что, - неожиданно предложила она. - Пойдемте-ка в мороженицу.

- Ой! - воскликнули девчата.

- И вы с нами, - сказала Ганна, беря Журку за руку.

Журка от радости ничего не мог сказать. Губы и щеки у него подрагивали, словно он хотел улыбнуться и стеснялся.

* * *

В цехе шла обычная жизнь. Гудели станки, с мягким шипением проплывали краны. Тарахтя, проезжали красные автокары, и грузовые машины медленно проходили по узкому проходу между цехами.

Степан Степанович давно привык к этой жизни и уже ничему не дивился и ни на чем не задерживал внимания.

Лишь одно останавливало взгляд: голова сына, торчащая над станком.