Владимир Дягилев - Вечное дерево

- Так как? Какие, как говорится, выводы?

- Еще же не начинали, - попробовал уйти от прямого ответа Журка.

- А в принципе?

- Ты ж меня знаешь. Я всегда был товарищем.

- На петушка... Миледи,- Колька пальцем поманил официантку.-Еще по фужерчику... "В жизни раз бывает восемнадцать лет"...

Он забросил руки на плечи товарищей, произнес с придыханием:

- Старики, будем жить красиво. Превратиться в рабсилу еще успеем.

- Что же это такое вы делаете, други ситные? - спросил Песляк, едва Кузьма Ильич и Дунаянц вошли в его кабинет. Он сделал паузу, перешел на добродушный, покровительственный тон: - Переработали, товарищи, недодумали. Ничего, мы поправим. За тем и пригласил.

Только после этих слов он указал им на стулья. И они сели.

Спокойный Кузьма Ильич и более горячий Дунаянц ожидали продолжения разговора. Они еще не догадывались о причине вызова, но и не удивлялись ему. Такое случалось не раз: среди работы вдруг их требовал к себе секретарь парткома. Чаще всего порознь, а тут вместе.

Что произошло? Они не волновались, зная по опыту, что причина вызова может быть самой необычной.

Сегодня оба не чувствовали за собой никакой вины и потому были несколько озадачены вызовом. Что бы он означал? План выполняется. Работа идет нормально.

Никаких ЧП нет. Однако вот вызвал.

Песляк все медлил, рассматривал их, точно видел впервые. Наконец кашлянул и сказал внушительным голосом, будто и в самом деле поправлять их собрался:

- Да я все об этом полковнике. Не на ту клетку ставите. Не туда двигаете, ребята. Верно, и я виноват. Поначалу ему вексель выдал. Надеялся - поймет.

Он развел руками и покачал тяжелой головой, что означало: "Куда там. Не понял".

Оба-и Кузьма Ильич и Дунаянц-сдержанно вздохнули.

- Зря, дорогой! - воскликнул Дунаянц и неодобрительно поморщил свой саблевидный нос.

Песляк откинулся на спинку стула, полуусмешка пробежала по его лицу: "Вот, дескать, разъясняй. А они знай свое".

- Я вас пригласил посоветоваться, а не спорить.

- Слушаем, - покорно произнес Кузьма Ильич и под столом хлопнул Дунаянца по колену: молчи.

- Что, свет клином сошелся на этом Стрелкове?

- Подходящих нет. Мы думали,-сказал Кузьма Ильич.

- Не очень-то думали, - не одобрил Песляк. - Такой цех, и настоящего бригадира не вырастили. Да вы просто своих людей не знаете.

- Если вы знаете-подскажите,-прервал Дунаянц и привстал, готовый возражать.

Кузьма Ильич опять хлопнул его по ноге, и он неохотко сел.

- Ну вот Клепко,. например, - произнес Песляк. - Чем плох?

Кузьма Ильич и Дунаянц не ответили. Но из того, как они посмотрели на Песляка, было ясно, что они против Клепко.

- Работает давно, - поспешил оправдать свою рекомендацию Песляк. - План выполняет и перевыполняет...

За окном раздался прерывистый стрекот. Шоссейннки |А укладывали трубы и долбили асфальт отбойными молот| ками.

| Песляк поморщился, усилил голос:

- Партком считает, что Клепко как раз подходит для бригадира.

- А мы так не считаем, - возразил Дунаянц.

- Для воспитания молодежи Клепко неподходящая фигура, - поддержал парторга цеха Кузьма Ильич.

- Что вы конкретно против него имеете? - спросил Песляк и уставился на Кузьму Ильича.

- Просто знаем его хорошо. - Кузьма Ильич посмотрел на часы, что означало: "Времени нет. И разговор этот несерьезный".

Песляк побагровел,

- Так, так.

- Стрелков - чистая душа, - заговорил Дунаянц, не давая Песляку излить свой гнев на товарища. - Он вошел в коллектив... Его молодежь уважает.

- Мы все продумали,-подтвердил Кузьма Ильич, по опыту зная, что дружный отпор и единение с парторгом может отвести упреки Песляка и остановить действительно ненужный разговор.

Песляк и в самом деле замолчал. Он мучительно думал, как ему быть. Продолжать возражать? Отговаривать? Приводить свои доводы? Как видно, это не поможет. Согласиться? Что-то нет уверенности в этом Стрелкове. Не такой человек нужен в наставники молодежи.

Новые удары отбойного молотка донеслись с улицы и перебили мысли Песляка. Он тяжело поднялся, подошел к окну, прикрыл раму.

- Ну, что ж.., На вашу ответственность, - сказал Песляк.

- Отвечаем,-заверил Кузьма Ильич, Песляк кивнул, и они пошли к двери.

Все это утро Журка чувствовал себя так, будто кто-то специально придерживал его за плечи и не давал разбежаться. Мать в который раз завела разговор о работе, просила одуматься. Отец собирался медленно, брился долго, шел тихо, а у самой проходной начал советы давать.