Петр Северов - Последний поединок

Русевич не понял:

— Что это за «Рух»?

— Ну вот! Сказано, отстал от жизни. Впрочем, тебе простительно: это я виноват, что раньше не рассказал. Просто я считал этих «руховцев» самыми обыкновенными шпиками. Но оказалось, что они еще и «спортсмены»! Это клуб украинских националистов, очень подозрительный кулацкий сброд. В общем, «веселая капелла» — шумная, крикливая, нахальная. Оккупанты всячески их поддерживают, даже пайки выдают. Так вот, тренер этой «капеллы» какими-то путями узнал, что наши ребята пристроились на заводе. Он пригласил их в «Рух» записаться, пайками соблазнял. Все наши решительно отказались. Тогда он рассердился и пригрозил… Как он сказал, постой, этак заковыристо выразился: «Вы, москали, — говорит, беспросветные, вы еще запляшете под наш гимн», — Алеша тихонько засмеялся. — Вот болван! Кто же под гимн пляшет? А может, у него и гимн такой, на чечетку похожий? В общем, как бы там ни было, а ребята решили подальше от «Руха» держаться.

— Правильно решили, — согласился Русевич. — Я думаю, что и сам-то «Рух» только для рекламы существует. В газетах они, конечно, расписывают этот «украинский спортивный клуб», а фактически, небось, клуба нет — есть только шайка националистов.

— Пускай себе треплются, — сказал Алеша. — Нам выиграть бы время, а там — в леса!

Через несколько дней Климко и Русевич явились на хлебозавод.

Пристально осматривая Русевича, дородный герр Шмидт ощупал мускулы Николая и спросил недоверчиво:

— Спортсмен?

— Футболист, — сказал Русевич.

Шеф усмехнулся своему охраннику, неотступно следовавшему за ним в эти первые дни.

— Очень хорошо! — сказал он по-немецки. — Футболисту не нужно думать. Какие у него могут быть идеи! Все его мысли в ногах… Итак, запишите. Я думаю, этот надежен.

Охраннику он сказал, окончательно развеселившись:

— Комическое совпадение! Как-то меня хвалили за эту причуду. В Чехии, когда я пускал колбасную фабрику, в грузчики я набрал одних профессоров. Ну, была с ними потеха! В Польше в моей кондитерской работали только зубные врачи. Потом я выгнал их и набрал юристов. В случае кражи они заранее знали свою уголовную статью. А теперь у меня футболисты… В газетах меня обязательно назовут покровителем киевских спортсменов! Хо-хо! Герр Шмидт — покровитель спорта! Его команда одерживает победы!

Он обернулся к Русевичу:

— Вы зачислены. Условие: вы будете грузить муку и делать своему хозяину славу… Да, вы будете немножко играть…

Профессия дельца и коммерсанта отразилась на характере господина Шмидта: он обожал рекламу, и особенно саморекламу. Не без его стараний в оккупационной газете, выходившей в Киеве на украинском языке, вскоре появилась пространная заметка под заголовком: «Немцы оберегают украинских спортсменов». Вверенный господину Шмидту хлебозавод резвый хроникер описывал чуть ли не как образцовый санаторий, а шефа как благодетеля спортсменов.

Уже в день выхода газеты на хлебозаводе появился подтянутый и надменный тренер футбольной команды «Рух». Глядя с усмешкой на герра Шмидта, он спросил по-немецки:

— Итак, вы даже в печати похваляетесь своей футбольной командой?

Уязвленный и взглядом, и пренебрежительным гоном гостя — всем его обликом нагловатого франта, герр Шмидт спросил равнодушно:

— С кем имею честь?

— Я тренер футбольной команды «Рух». Недавно я привез своих орлов из Львова.

— Орлов не возят, — едко заметил шеф. — Орлы должны летать!

— Мы и действительно прилетели, окрыленные очередной блестящей победой над австрийской командой.

— И вы хотели бы встретиться с моими соколами?

Нагловатый франт заметно опешил:

— Вы, немец, так отзываетесь о них? Но, если не ошибаюсь, это советские футболисты?

Когда это оказывалось нужным, герр Шмидт умел козырнуть подходящим документом. Он отодвинул ящик стола и достал маленькую черную книжку.

— Послушайте, уважаемый, — сказал он небрежно, надевая очки и раскрывая книжку, — вы читали «Десять заповедей для солдата относительно взаимоотношений с русскими»?

— Лучше скажите, а вы читали сегодняшнюю газету? — спросил тренер, доставая и разворачивая оккупационный листок. — Обратите внимание на сообщение на первой странице… Да, вот оно: «В порядке репрессий за совершение диверсионных актов было расстреляно 800 человек местных жителей». Это сообщает командир 454-й охранной дивизии…

— Я не намерен обсуждать с вами действия нашего высшего командования, — сказал герр Шмидт.