Виктор Конецкий - Том 5. Вчерашние заботы

После окончания войны я начал разыскивать Соколова. Я обращался и к тов. Донскову — тогда он был командиром дивизии — ответа не последовало. Когда я получил из Ленинграда письмо, что 1-й дивизии на Ленинградском фронте не было, я решил поехать в Ленинград и побывать в тех местах, где стояли в обороне, таким образом уточнить номер дивизии, в которой я был. Приехав в Ленинград в 1967 году, посетил музей обороны Ленинграда. Там есть карта, на которой указаны номера дивизий, оборонявших Ленинград. Как я был рад увидеть — в том районе, где я был, значится 1-я дивизия НКВД. Я обратился к директору музея, почему мне ответили, что такой дивизии на Ленинградском фронте не было, а фактически она значится. Директор дал мне адрес в Невскую Дубровку. Там я увидел не только наименование 1-й дивизии НКВД, но целый музей. Впоследствии встречался с ветеранами дивизии полка, санбата. Беда в том, что ветеранов 1941 года единицы. О Соколове они не слышали и не знают. Встречался с работниками следственных органов этой дивизии, но они прибыли в дивизию в 1942-43 гг. Соколова не знают и такого при них в дивизии не было. Потом мне сказали: не ищи, никто тебе адреса не даст, если даже и знают, мол, такой есть закон. И только в 1983 году на собрании при встрече ветеранов я услышал в списке ушедших из жизни за прошедший год имя юриста Соколова.

Я нашел его, но не увидел. Я искал его — хотел выполнить его желание — «найди меня». Это одна сторона, а вторая — самая главная — он спас меня от ложного позора «изменника Родины». Меня могли расстрелять, это полбеды. Я в двадцать лет готов был отдать жизнь, честно защищая Родину. Но нас пятеро братьев и три сестры, мать. Два брата не вернулись с поля боя, два остались инвалидами. И если бы не Соколов, на них лежало бы грязное пятно семьи «изменника». Жаль, что я его не нашел, когда он был жив. Я обязан этому человеку всю свою жизнь. Я рад, что повстречался с его женой Людмилой Павловной, с его сыновьями Алексеем и Павлом. Я рад, что у них был такой хороший и справедливый муж и отец. Я получил от них фото Бориса Аркадьевича, на котором написал: «Этот человек, Соколов Борис Аркадьевич, спас в годы Великой Отечественной войны от ложного позора меня, Михайлова Федора Максимовича.» Уходя из жизни, я передам это фото на хранение своему сыну Михайлову Николаю Федоровичу.

Тысячу раз я благодарен и поныне Соколову Б. А. за доброту, справедливость принимаемых решений в его сложной и трудной работе. Я очень хочу, чтобы об этом человеке было как можно больше написано, пусть гордятся жена и дети таким хорошим мужем и отцом.

Я не знаю причины перехода Соколова из следственных органов дивизии НКВД в Морфлот и часто задумываюсь, а не обернулась ли его справедливость против него? Возможно, не выдержал несправедливости и ушел от таких, как батальонный комиссар.

Конечно, не моего это ума дело и прошу за высказанное прощение. Вот и все, что я мог написать о себе, о Соколове и о прошедших днях. Фамилии полкового комиссара Колисниченко или Калинович, батальонного комиссара Попов или Иванов. Забыл фамилию начальника санбата. Нам говорили: «Фамилии командиров вам не надо знать.»

Поэтому я и не могу указать фамилии, а указывал воинские звания. Если Вам надо будет о чем-то дополнительно сообщить, напишите мне и я с большим удовольствием сделаю. А пока до свидания. Желаю Вам счастья, крепкого здоровья и всех земных благ.

С уважением, Михайлов. 20.12.86.

Я не уверен, что в этом письме «мой» полковник Соколов, но думаю, что письмо солдата ВОВ имеет и самостоятельную ценность, ибо пахнет той окопной правдой, которой и у хороших фронтовиков-писателей не часто встретишь. Потому и печатаю. Да и чем-то похожи полковник Соколов этого солдата и мой.

Процедура посадки на губу, оформление ее, была весьма бюрократически занудна. Поглядите, сколько надо было собрать резолюций и отметок на «Записке об арестовании»:

«29 августа 1951 года. Номер роты — первая. Звание и должность — курсант. Кем арестован — командиром курса. Причина ареста — нарушение Устава гарнизонной караульной службы. На какой срок и вид ареста — 10 суток простого».

Наискосок: «По состоянию здоровья может отбывать наказание на гауптвахте. Майор…»

«Принят на ГГВ 29 августа в 16.15. Подлежит освобождению 8 сентября в 16.15. Горячую пищу давать — ежедневно».

«Приложение: Справка о мыльном довольствии. Арестованный удовлетворен мыльным довольствием за август 1951 года. На мытье в бане — 120 гр. На стирку белья — нет. На туалетные надобности — 400 гр…»