Василий Шукшин: Приезжий

Против председателя сельсовета, боком к столу, утонув в новеньком необъятном кресле (председатель сам очень удивился, когда к нему завезли эти мягкие, пахучие громадины — три штуки! «Прям как бабы хорошие», — сказал он тогда) сидел не старый еще, седой мужчина в прекрасном светлом костюме, худощавый, чуть хмельной, весело отвечал на вопросы.

— Как это? — не мог понять председатель. — Просто — куда глаза глядят?

— Да. Взял подробную карту области, ткнул пальцем — Мякишево. Мгм, Мякишево… Попробовал на вкус — ладно. Приезжаю, узнаю: речка Мятла. О господи!.. еще вкуснее. Спрашивается, где же мне отдыхать, как не в Мякишеве, что на речке Мятле?

— Ну, а на юг, например? В санаторий…

— В санаториях — нездорово.

— Вот те раз!..

— Вы бывали?

— Бывал, мне нравится.

— А мне не нравится. Мне нравится, где не подстрижено, не заплевано… Словом, у вас возражений нет, если я отдохну в вашем селе? Паспорт у меня в порядке…

— Не нужен мне ваш паспорт. Отдыхайте на здоровье. Вы что, художник? — Председатель кивнул на этюдник.

— Так, для себя.

— Я понимаю, что не на базар. Для выставки?

Приезжий улыбнулся, и улыбка его вспыхнула ясным золотом вставных зубов.

— Для выставки — это уже не для себя. — Ему нравилось отвечать на вопросы. Наверно, он с удовольствием отвечал бы даже на самые глупые. Для себя — это в печь.

— Для чего же тогда рисовать?

— Для души. Вот я стою перед деревом, положим, рисую, и понимаю: это глупо. Меня это успокаивает, я отдыхаю. То есть я с удовольствием убеждаюсь, что дерево, которое я возымел желание перенести на картон, никогда не будет деревом…

— Но есть же — умеют.

— Никто не умеет.

«Здорово поддавши, но держится хорошо», — отметил председатель.

— Мда…

— Вы не подскажите, у кого бы я мог пока пожить? Пару недель, не больше.

Председатель подумал… И не заметил, что, пока соображал, успел отметить прекрасный костюм художника, золотые зубы, седину его, умение держаться…

— Пожить-то? Если, допустим, у Синкиных?.. Дом большой, люди приветливые… Он у нас главным инженером работает на РТСе… Дом-то как раз над рекой, там прямо с террасы рисовать можно.

— Прекрасно!

— Только, знаете, он насчет этого — не любитель. Выпивает, конечно, по праздникам, а так… это… не любитель.

— Да что вы, бог с вами! — воскликнул приезжий. — Это я ведь так с дороги… Не побрит вот еще… — А так я ни-ни! Тоже по праздникам: первое января, Первое мая, седьмое ноября, День шахтера, День железнодорожника…

— Ну, это само собой.

— Вы тоже в День железнодорожника?

Председатель засмеялся: ему нравился этот странный человек наивный, простодушный и очень не глупый.

— У нас свой есть — день борозды. А вы что, железнодорожник?

— Да. Знаете, проектирую безмостовую систему железнодорожного сообщения.

— Как это — безмостовую?

— А так. Вот идет поезд — нормально, по рельсам. Впереди — река. А моста нет. Поезд идет полным ходом…

Председатель пошевелился в кресле:

— Ну?

— Что делает поезд? Он пла-авненько поднимается в воздух, перелетает, — приезжий показал рукой, — через реку, снова становится на рельсы и продолжает путь.

Председатель готов посмеяться вместе с приезжим, только ждет, чтобы тот пригласил.

— Представляете, какая экономия? — серьезно спрашивает приезжий.

— Это как же он, простите, перелетает? — Председатель все готов посмеяться и знает, что сейчас они посмеются.

— Воздушная подушка! Паровоз пускает под себя мощную струю отработанного пара, вагоны делают то же самое — каждый под себя, паровоз подает им пар по тормозным шлангам… Весь состав пла-авненько перелетает реченьку…

Председатель засмеялся; приезжий тоже озарил свое продолговатое лицо ясной золотой улыбкой.

— Представляете?

— Представляю. Этак мы через месяц-другой пла-авненько будем в коммунизме.

— Давно бы уж там были! — смеется приезжий. — Но наши бюрократы не утверждают проект.

— Действительно, бюрократы. Проект-то простой. Вы как насчет рыбалки? Не любитель?

— При случае могу посидеть…

— Ну вот, с Синкиным сразу общий язык найдете. Того медом не корми, дай посидеть с удочкой.

Приезжий скоро нашел большой дом Синкина, постучал в ворота.

— Да! — откликнулись со двора. — Входите!.. — В голосе женщины (откликнулась женщина) чувствовалось удивление — видно, здесь не принято было стучать.