Михаил Зощенко - Том 4. Личная жизнь

Вытащили они меня на борт. Лежу. Обступили.

Вижу — и собеседник мой тут. И тоже меня отчитывает, бранится — зачем, дескать, я указал ему схватиться за мину. Дескать, это морское хулиганство с моей стороны. Дескать, за это надо посылать на подводные работы от трех до пяти лет. Собеседнику я тоже ничего не ответил, поскольку у меня испортилось настроение, когда я вдруг обнаружил, что нет со мной рубашки. Пиджак тут, при мне, а рубашки нету.

Хотел попросить капитана — сделать круг на ихнем катере, чтоб осмотреться, где моя рубашка, нет ли ее на воде. Но, увидев суровое лицо капитана, не решился его об этом просить.

Скорей всего рубашку я на мине оставил. Если это так, то, конечно, пропала моя рубашка.

После спасения я дал себе торжественное обещание изучить военное дело. Иначе нельзя. Отставать от других в этих вопросах не полагается.

У Дарьи Васильевны была дочка Валя. Интересная девушка. Она была очень хороша собой. Цветущая, здоровая. Настоящая русская красавица.

Когда немцы подходили к их городу, многие жители бежали.

Дарья Васильевна тоже хотела покинуть город. Уже она собрала в узелок некоторые свои вещички, чтобы с ними уйти. Но в последний момент у нее опустились руки. И она, эта недалекая женщина, не понимающая, что такое родина, сказала своей дочке:

— Нет, никуда не пойдем. Жаль оставить домик, мебель, кастрюли. Пущай будет, что будет. Может быть, не все немцы такие чудовища, как их описывают. Может, они нас помилуют — не убьют и не пошлют на каторгу. А то я затрудняюсь пешком идти. У меня, в довершение всего, астма. Я буду в пути задыхаться. Лучше останемся здесь.

Валя, тревожась за свою мать, не стала настаивать. И они остались.

И вот гитлеровцы вошли в город. Ну, и конечно, было то, что бывает: убийства, грабежи, насилия и так далее.

Дарья Васильевна закрылась в своем домике.

И сказала своей дочке:

— Кажется, напрасно мы остались.

На четвертый день раздался стук в дверь.

Вошли четыре немца, из которых один был обер-лейтенант. Гитлеровцы осмотрели помещение. Но, к счастью, оно не понравилось им, и они направились к выходу.

Но когда они уходили, обер-лейтенант увидел Валю.

Он увидел Валю и задержался у двери, настолько девушка ему понравилась.

И Дарья Васильевна задрожала от страха, думая, что немец сейчас схватит девушку и уведет ее с собой.

И Валя подумала то же самое.

Каково же было их удивление, когда обер-лейтенант мило улыбнулся Вале, приложив руку к своему сердцу.

И Валя потупила свои очи и, нахмурившись, отвернулась. Обер-лейтенант сказал:

— Ах, как вы обидели меня тем, что отвернулись. Мадмазель, мы, немцы, далеко не чудовища. Мы способны иметь самые нежные чувства, самые тонкие переживания и самые пылкие намерения.

И услышав эти слова, Дарья Васильевна оживилась и хотела сервировать чай, чтоб угостить немца. Но он, снова поклонившись, ушел.

Каково было их удивление, когда вечером обер-лейтенант вновь посетил их. В руках у него был букетик. И этот букетик он преподнес Вале.

Дарья Васильевна шепнула своей дочке:

— Ты понравилась этому немцу. Смотри, не хмурься, не отворачивайся, не груби. Этим ты спасешь себя от неволи и каторги.

И тогда Дарья Васильевна поставила чайник на плиту и дрожащими руками накрыла стол, чтобы достойным образом угостить немца.

С этих пор обер-лейтенант ежедневно посещал Валю.

Наконец однажды он сказал Дарье Васильевне:

— Фрау Дарья Васильевна, в вашем доме я нашел то, что искал. И от этого я безмерно счастлив. Я полюбил вашу дочь. И нет, я не оставлю ее здесь, в России. Иначе я буду страшиться за ее судьбу. В качестве моей невесты я направлю ее в Германию, в город Дармштадт, где ей будет исключительно хорошо в лоне моей семьи. Я направлю ее к моим родителям с личным письмом. А по окончании войны и вы, фрау Дарья Васильевна, можете свободно приехать к нам погостить в качестве ее любимой мамаши.

Дарья Васильевна, потерявшая от всех этих дел ум и разум, не нашлась что ответить. Она только всплакнула от неожиданности и стала собирать наилучшие вещи в приданое для Валечки.

В январе сего года, как известно, доблестная Красная армия снова прорвала немецкий фронт. И немцы оставили город Н., в котором обер-лейтенант нашел свое счастье, нашел то, что искал.

Под нажимом наших войск гитлеровцы так поспешно отступили, что герр обер-лейтенант не успел попрощаться со своей невестой.

Все прошло, как сон. И в руках невесты осталось только лишь письмо, с которым она предполагала ехать в Дармштадт. Беседуя с одним знакомым командиром, девушка поведала ему эту свою историю. Причем всплакнула, говоря, что она вовсе не полюбила этого немца, но он просто подкупил ее своим хорошим отношением.