Геннадий Падерин: На лезвии риска

— Норму я себе установил, — счел необходимым пояснить, — одна папироса за ночь. Вот и думаю: сейчас выкурить или до рассвета оставить? На рассвете ужасное дело, как курить…

И не договорил, вглядываясь с подозрительностью в лицо Виктора (Виктор и сам не знал, что в эту минуту отразилось у него на лице).

— А ведь ты без курева, парень, — определил старик. — А? Точно? Старого курильщика не проведешь!

И как Виктор ни противился, заставил взять его эту единственную, так расчетливо сохраняемую папиросу. Лишь дождавшись, когда гость закурит, принялся называть адреса гаражей — и тех, что размещались здесь, в левобережье, и тех, которые были раскиданы по правому берегу Оби. В границах их Советского района, естественно.

Сторож называл адреса, а Виктор отмечал про себя: ага, этот он и сам имел в виду, и про тот помнил, и в том собирался побывать… Вышло, все те же десять гаражей, уже взятых им на заметку (считая и этот, в котором находился); ничего нового старик к его списку не прибавил.

— А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть? Во дворе управления механизации Сибакадемстроя, хотя гаража там и нету. Загляни на всякий случай.

Он проводил Виктора до самой машины.

— И что я тебе посоветовал бы, — сказал, прощаясь, — не таись от людей-то, иди к ним с откровенностью, и они тебе, это самое, получается…

Виктору это нравоучение пришлось не совсем по НУТРУ> но он не показал вида, поблагодарил старика и включил зажигание.

«Что же, — сказал себе, — пойдем по кругу».

Навестил один гараж, другой, третий — действовал уже как автомат: приезжал, стучался, входил, здоровался, задавал вопрос о машинах, прибывших после полуночи, осматривал, благодарил, прощался и — снова за руль.

Ночь, несмотря на усталость, минула незаметно. В шестом часу, когда уже день белый властвовал на улице, наконец закончил проверку, поставив мысленно напротив каждого из десяти адресов обескураживающий минус: на всех бортовых дежурках, которые подвергались осмотру, стремянки оказались на месте.

И пройдя список, спросил себя: что же дальше? И тут его осенило: а не могло быть так, что преступник, обнаружив на машине следы крови, решил попросту не возвращаться сегодня в гараж, а поехал сразу к себе домой, помыл машину, оставил у себя под окнами и улегся со спокойной душою спать? Не могло так получиться? И он-то хорош, новоиспеченный Шерлок Холмс, не догадался ни в одном из гаражей узнать, все ли машины возвратились!

Мысль эта обожгла, когда уже покидал последний гараж. Вернулся, сел на телефон и снова двинулся по всему кругу. И опять — минус, минус, минус…

«А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?»

В самом деле, что он потеряет, если заглянет в управление механизации Сибакадемстроя? Ну, уйдет на это еще полчаса, так зато душа будет спокойна, что не упустил ни одной возможности найти концы от этой чертовой стремянки.

Поехал. Двор здесь просторный, хоть в футбол гоняй. В глубине его, на задах у кирпичного корпуса, — зеленая щитосборная времянка: пристанище диспетчеров и дежурных водителей. Напротив — площадка, где обычно оставляются на ночь машины. Сейчас здесь мирно дремали маленький служебный автобус, самосвал и два бортовых грузовика.

Виктор хотел было пойти к диспетчеру — узнать, в какое время прибыли бортовые машины, но одумался: надо прежде осмотреть их, и, если стремянки на месте, так можно и не беспокоить диспетчера. Оставил «газик» у ворот, прошел к стоянке. И — как током ударило: на ближней к нему дежурке стремянка отсутствовала.

Нет, нет, нет, совсем не то, как если бы она вообще никогда не существовала в приложении к этой машине, — нет, в данном случае она именно отсутствовала, временно покинув законно принадлежащее ей место. Ее следы — две светлые вертикальные полосы, где она стерла металлом краску с зеленого борта, — эти следы, подобно тавру на крупе лошади, могли принадлежать только ей и ничему иному.

Он сбегал — не сходил, а именно сбегал — в свой «газик» за стремянкой, повесил ее на борт, и трубчатые боковины сошлись с потертостями, как сходятся приработавшиеся детали единого механизма.

«А еще знаешь, где бортовые дежурки могут быть?»

Надо будет потом заглянуть к старику, сказать спасибо.

Виктор привалился к борту плечом и постоял так, заставляя себя успокоиться. Вот когда по-настоящему овладела им усталость. Тупая ноющая боль вдруг наполнила мышцы спицы и шеи (сказывалось пребывание за рулем), голова стала непривычно тяжелой, веки набухли, стоило усилий удерживать их в надлежащем положении.