Аркадий Инин - Вот и лето прошло...

Справедливость этих упреков была весьма сомнительна: ведь соперницу и разлучницу можно встретить не только в общежитии, но и с таким же успехом в трамвае, на улице или в своем же подъезде в квартире напротив. Просто подобные одиночные случаи так и оставались случаями, не разрастались до системы, а целый коллектив вероятных соперниц и разлучниц, сосредоточенных в одном месте, рождал мысль о неизбежности любовной конфронтации и возбуждал неприязнь уже к самому этому источнику повышенной опасности.

А девчонки — они никого специально не отбивали и ни с кем злостно не разлучали. Они просто любили и были любимы. Или — нет. Встречались навсегда или расставались навеки. А порой и сами по ночам плакали в подушку, кляня городских разлучниц, которые отлавливали у них нестойких женихов на крючок с самой верной наживкой — квартирой.

Жилье… Что поделаешь, и в этом смысле наш город тоже не отличался от общей картины: производственные площади росли быстро, ударно сдавались, звонко отмечались в победных рапортах, а вот жилье, а также магазины, а также кинотеатры… У бывалых строителей есть присказка: «За соцкультбыт орденов не вешают!»

В самом общежитии эта проблема стояла так же остро. Старый краснокирпичный дом на холме с большим трудом вмещал в себя напористый поток сельских жительниц, стремившихся стать горожанками. Правда, на соседнем холме уже возводилось новое шестнадцатиэтажное здание, которое должно было вобрать в себя всех нынешних и будущих жильцов как женского, так и мужского общежитий. Здание это уже обрисовывалось внешними современными формами из стекла, бетона и алюминия и подготавливалось к внутренней начинке — тоже, по слухам, самой современной и комфортабельной, чтобы к будущей весне принять своих обитателей.

Но это к весне. А пока окна старого общежития на холме уютно светились в темноте тихого летнего вечера.

Долговязый, худой и мрачный мужчина с глубоким шрамом через всю щеку постоял на ступеньках под колоннами общежития, огляделся, помедлил и зашагал ко входу решительным шагом, несомненно выдававшим в нем военного человека, хоть и был он в штатском костюме, только флотская тельняшка виднелась из-под распахнутого ворота сорочки.

В просторном вестибюле пожилая могучая вахтерша тетя Зина и две девушки — с красными повязками дежурных — стойко сдерживали напор мужчин разнообразных возрастов, рвавшихся в общежитие. Человек в тельняшке не присоединился к ним, а занял наблюдательную позицию в углу и следил за разыгрывавшимися баталиями.

— Всё! И не молите — время одиннадцать! — категорически объявила вахтерша.

Но мужчины не сдавались, проявляя изобретательность и выдумку. Один твердил, что ему только на минутку. Другой уверял, что привез некой Бутько письмо с родины. Третий клялся, что принес Шатиловой книжки из института. В общем, причины для срочного проникновения в общежитие были невинны и безотлагательны. Однако тетя Зина была не лыком шита.

— Знаю я ваши минутки, — басила она, — до утра не выкуришь! Письмо с родины оставь, я передам. А в институтах нынче каникулы.

Могучей рукой она легко перехватила вильнувшего в обход ее кудрявенького паренька.

— А ты куда?

— Я муж! — гордо заявил паренек.

— Муж? — усмехнулась тетя Зина. — Скажи еще — отец! Знаем мы таких мужей…

— Да муж он, теть Зин, муж, — вступилась за кудрявенького одна из девушек-дежурных. — Он Зыковой муж. Вы в отпуску были, а они зарегистрировались.

— Любка? — изумилась вахтерша. — Во скорострельщица — успела! Ладно, муж, проходи… До двенадцати!

Счастливчик муж поспешил вверх по лестнице, а остальным тетя Зина вновь преградила дорогу. Но тут к ней пробился парень в широкополой шляпе, составлявшей ослепительный ансамбль с москвошвеевскими джинсами и майкой, украшенной черными, но чрезвычайно белозубыми личностями, в которых отдаленно узнавалась компания «Бони М».

— Я к Вере, — сказал он.

— А-а, — кивнула тетя Зина. — К Вере — проходи.

Мужчины, осаждавшие ее пост, восприняли всё вполне спокойно.

А человек в тельняшке, наблюдавший из угла, засек этот факт с удивлением.

Вахтерша окинула опытным глазом обстановку. Мужчины слегка притихли, ослабили напор, изобретая очередные поводы для штурма твердыни. Тетя Зина воспользовалась этой передышкой и наказала девушкам-дежурным:

— Глядите тут! А я двор огляжу.

Она покинула вестибюль. Человек в тельняшке с интересом последовал за нею. Выйдя из парадного входа, вахтерша обогнула здание и оказалась во дворе общежития.