Валентин Катаев - Том 1. Рассказы и сказки

В рассказах 1924–1925 годов Катаев рисует целую галерею типов разнообразных приспособленцев, тех, что, по слову Маяковского, «наскоро оперенье переменив… засели во все учреждения». Простосердечен и ясен кассир Диабетов, который, не понимая существа исторических перемен, происшедших в стране, пытается механически к ним приспособиться. Добросовестно по шпаргалке он зубрит политграмоту: «Кто ренегат? Каутский. Кто депутат? Пенлеве. Кто кандидат? Лафоллет…» и т. п. Комизм рассказа в том, что Диабетов производит на комиссию по чистке впечатление сумасшедшего: он отвечает на вопросы невпопад, вопреки всякому смыслу, добросовестно придерживаясь заученного порядка ответов. Но сам-то кассир весьма собой доволен. Он уверен, что вполне стоит на уровне требований эпохи («Выдержал»). К «механическим гражданам» типа Диабетова относится и поэт Ниагаров, который деятельно перелицовывает известное пушкинское стихотворение, «внося» в него «новую идеологию» и «современность». Он никак не может понять, почему его стихи в редакциях неизменно отвергают («Птичка божия»).

Значительно опаснее и агрессивнее другой тип приспособленцев, выведенный Катаевым в рассказах «Товарищ Пробкин», «Первомайская пасха», «Емельян Черноземный» и др. Их герои расчетливо маскируют свою истинную сущность, протаскивая под видом нового старые, собственнические идеалы и старые отношения между людьми.

Теме создания новых человеческих отношений, чистых, не запятнанных стяжательством, какой-либо выгодой, посвящена группа рассказов Катаева, относящихся к концу 20-х годов, таких, как «Ножи» (1926), «Вещи» (1929), «Ребенок» (1929) и др. Эта тема возникла впервые уже в одной из его ранних новелл — «Зимой» (1923), где писатель столкнул двух героев, выразителей антагонистических мировоззрений. Один из них — Иван Иванович — самодовольный мещанин нэповской формации. Валюта, «чистоган», вещи — вот что определяет для него смысл жизни и ценность человека. Ивану Ивановичу противостоит другой герой — «бедняк, бродяга», получивший крещение в огненной купели гражданской войны, романтик и гуманист. Герой этот не подходит под долларовую «единицу измерения». Он доказывает, что есть иные мерила человеческой ценности — талант, воля, труд.

Задуманный как веселая юмореска, маленький рассказ «Вещи» перерастает в глубокое сатирическое обобщение. Основную эмоциональную окраску повествованию придает не смех, а неподдельная грусть автора, его горькая жалость к героям, потому что это уже не самодовольные держатели валюты или люди типа Ивана Ивановича, не жадные предприниматели, подобно маленькому частнику с Чистых прудов («Ножи»), а трудовые люди, но и они заражены пороками старого мира, ибо слепо верят, что в вещах истинное счастье.

С глубокой печалью говорит писатель о худом, чахоточном Жоржике, об этом тихом, работящем человеке, на губах которого постоянно «играла слабая, виноватая, счастливая и какая-то ужасно милая улыбка». Он умирает, загубленный Шуркиной бессмысленной страстью «обзаводиться», приобретать вещи. С гротескной остротой в этом рассказе была раскрыта антигуманистичность собственнической психологии. Максим Горький, прочитав его, сказал молодому писателю: «Правильно, что показано въевшееся в человека старое. Бывает в больших формах, бывает в маленьких — здесь еще трагичнее».

Замысел повести «Растратчики» созрел зимой 1925 года, когда писатель по командировке «Рабочей газеты» приехал в г. Кашин Тверской губернии. «Рабочий городок, — вспоминает Катаев, — и вдруг здесь — растратчики». Повесть была закончена в 1926 году и вызвала большие споры в критике, но одновременно и принесла ее автору литературную известность не только на родине, но и за рубежом.

В центре «Растратчиков» Катаев поставил не воинствующего мещанина-собственника, как в ранних сатирических рассказах, а скромных представителей той самой «служилой интеллигенции», которую стремилась перетянуть в свой лагерь новая буржуазия. Его герои — главный бухгалтер некоего учреждения Филипп Степанович Прохоров и кассир Ванечка Клюквин — трудовые люди, любящие свое дело и верно ему служащие. И вот эти два совершенно не романтических героя оказываются втянутыми в круговорот роковых событий. Непонятная им самим сила, действующая помимо их воли, беспощадно швыряет их из приключения в приключение, из кутежа в кутеж, превращая их существование в страшную, чудовищную феерию.

Странствия растратчиков раскрывают перед читателем очаги старого быта, где гнездится прошлое, дряхлеющее, но еще злое и опасное. Это и нэповский трактир с запыленной елкой и лампочками, похожими «на облупленные куриные яйца», и «бестолковым шумом» переполненного зала. Это и деревенское гульбище в чадной избе с «веселыми и нетрезвыми сватьями и кумовьями», с обязательной гармоникой и «вонючим самогоном». Это и ленинградская гостиница «Гигиена», и некогда знаменитый фешенебельный Владимирский клуб.