Валентин Катаев - Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф

Пейч сказал в аппарат:

— Начальникам кораблей. Довести давление в котлах до максимума. Быть готовым к немедленным эволюциям. Все гидро взять на борт. Ближе чем на десять километров к острову не подходить. Мы возьмём Матапаля измором.

В это время Матапаль, остававшийся всё время на крыше Дворца Центра и наблюдавший за неудачным обстрелом острова, подошёл к небольшому стальному трансформатору, установленному рядом с флагштоком. Он собственноручно отпёр его специальным ключом. На мраморной распределительной доске был всего один-единственный рубильник и манометр, красная стрелка которого стояла на синем нуле.

Матапаль написал несколько слов на бумажке и велел первому секретарю побыстрее сдать её на радио.

Затем он сказал в трубку:

— Мистер Эрендорф, всё ли готово к торжеству?

— До последней детали, — ответил конструктор острова.

— В таком случае прошу начинать. Я сейчас буду в зале.

…Дежурный слухач «Юпитера» услышал тонкий, как комариное пение, вызов Матапаля. Он поймал волну.

Пейч взял из рук матроса новое радио Матапаля:

«ИЗВЕЩАЮ О НАЧАЛЕ ТОРЖЕСТВА НА ОСТРОВЕ. ОДНОВРЕМЕННО С ЭТИМ РАЗРЕШАЮ СЕБЕ ПРИМЕНИТЬ ДЕЙСТВИЕ МАШИНЫ ОБРАТНОГО ТОКА. ПРОЛЕТАРИИ, „СОЕДИНЯЙТЕСЬ“. ДО СВИДАНЬЯ! МАТАПАЛЬ».

Пейч стремглав бросился на палубу.

Рука Матапаля, заключённая в светлую замшевую перчатку, твёрдо сжала штепсельный выключатель машины обратного тока и осторожно перевела его вниз. В эту же секунду стрелка манометра упруго дрогнула и показала тридцать пять миль — свою предельную точку. Её кончик дрожал. Синие искры посыпались над распределительной доской. Матапаль торжественно приподнял цилиндр и помахал им в сторону эскадры. Два лакея почтительно хихикнули в ладони и отвернулись.

Действие машины обратного тока заключалось в том, что все железные предметы, в сфере её действия, активно намагничивались со всеми вытекающими из этого последствиями.

Ван подпрыгивал от нетерпения, рискуя каждую секунду свалиться с хвоста аэроплана. Он уже видел эскадру Пейча и супердредноут «Юпитер», на котором находился профессор Грант. Ему уже казалось, что он видит профессора, который стоит во весь рост на носу корабля со свёртком под мышкой.

— Скорей! Скорей! — кричал Ван, сильно размахивая руками и вытягивая шею, как будто бы это могло увеличить и без того феноменальную скорость аппарата.

Теперь вся картина осады острова была под Ваном, как на игрушечном полигоне. Остров был окружён густой цепью военных кораблей. И вдруг на острове бегло вспыхнула синяя искра, и вслед за тем корабли эскадры странно сдвинулись с места и потянулись боком друг к другу. Не прошло каких-нибудь десяти секунд, как они сдвинулись около самого большого из них, «Юпитера», как стая детских лебедей, притянутых магнитной подковой.

В то же мгновение мотор самолёта остановился. Тросы слиплись. Раздался треск. Самолёт зашатался. Ван схватился за хвост, едва удерживаясь на месте. Самолёт накренился и штопором пошёл вниз, крутясь, как игральная карта, выброшенная шулером с тридцать пятого этажа на улицу.

— Как?! — воскликнул Ван, цепляясь за слипшиеся тросы. — Как?! Умереть теперь, когда я почти достиг цели? Никогда!

Но как раз в эту минуту аппарат нырнул. Ван широко раскинул руки и полетел вниз головой в океан.

Пейч метался по палубе. Он был в отчаянии. В течение нескольких секунд все железные предметы в эскадре слиплись. Замки пушек не открывались. Машины оцепенели. Радиостанция перестала работать. Стрелки часов стояли.

Матросы потеряли самообладание. Они высыпали на палубы и размахивали руками. Их синие воротники и красные помпоны на шапках мелькали страшной путаницей надвигающейся паники.

Елена прижалась к Джимми.

— Это гибель, — прошептала она.

Джимми взял обеими руками её голову и нежно заглянул в эти синие теперь почти лиловые — любимые глаза, которые снились ему так часто такими же близкими и полными слёз.

Пейч стоял на наблюдательной вышке и кричал в рупор:

— Товарищи! Я призываю вас к выдержке! Паника может погубить всех нас.

Но матросы не слушали его.

Профессор Грант, почувствовавший сильный толчок при столкновении кораблей, деловито надвинул очки на глаза и кинулся к двери. Но намагниченная дверь не отпиралась.

— Кто меня запер? — тонким укоризненным голоском кричал профессор. Ай-ай-ай! Пустите меня! С вашей стороны это очень нехорошо не пускать профессора смотреть катастрофу!