Вера Щербакова - Девушки

А Коля, теперь уже вполне серьезно, продолжал:

— «Да, мы любим, и в этом чувстве, наши далекие друзья, мы можем поспорить с вами: мы любим нежно и преданно, на всю жизнь, потому что девушки наши, как и юноши, вполне достойны такой любви!»

— Хорошо, Коля, продолжай. Пусть знают, что мы жили на свете не сухарями. Молодец, Коля! — раздавалось со всех сторон.

А Лизочка сияла, слушая эту похвалу точно с таким же удовольствием, как если бы хвалили не Колю, а её. «Нужно обязательно показать ему мой доклад о коммунизме», — решила она.

— Ребята, взгляните-ка на небо! Красота какая! — неожиданно закричала Лизочка, останавливая всех.—

Высокое, торжественное и… неизменное, — добавила она с невольным вздохом. — Ведь таким же оно будет и тогда, когда наше письмо до адресата дойдет. Вы представляете? У меня просто мурашки по спине…

— Озябла, вот и мурашки. Домой пора, — заметил Толя Волков, когда все, по настоянию Лизочки, достаточно налюбовались небом.

— Так, значит, письмо не докончим? — спросила недовольным голосом Варя.

Сегодняшняя новогодняя ночь была так хороша! Жалко было расходиться, не дождавшись рассвета, — пусть серенького, зимнего, бедного красками по сравнению с тем летним на даче; но тогда душа Вари была полна тревог и сомнений, а сейчас она вся — счастье! Жалко оставлять руку Ивана, хотя бы и до завтра, и эти милые дружественные лица вокруг, без которых ей теперь трудно даже представить свою жизнь!..

— Нет, докончим. Дальше пойдет так, — ответил Коля под неотступным влюбленным взглядом Лизочки, переносящим его чуть ли не на то самое небо, на которое она только что обратила внимание. И он начал говорить про чувство любви, рвущеёся, по его словам, наружу, к сверстникам далекого будущего.

— Ой, далекого ли? — спросил Титов, вызывая общий взрыв смеха. — По-моему, это не письмо в будущеё, а любовное признание Лизочке Лаптевой. Верно я говорю?

— Верно, вечно! Лишить его слова! — закричала первая Сима и, обратившись к «секретарствующей» на ходу Ирине, наказала ей — Ты смотри, не вздумай записать бред влюбленного…

Сима выглядела очень эффектно в своей черной каракулевой кубанке на русых кудрях, лихо заломанной набок, и в сером, облегающем по тонкой талии пальто со складками. Фронтовой товарищ Ивана Титова, приглашенный им на вечеринку, — военный летчик — ни на шаг не отходил от Симы, что, впрочем, мало трогало её трудно уязвимое сердце.

— А ну, давайте потише! — вдруг потребовала она, заметив, что Варя собирается сказать что-то.

— «Дорогие друзья! — начала Варя. — Вы, наверно, не можете себе представить, как мы часто горячо говорим и думаем о том времени, когда вы, счастливые из счастливых, будете жить и творить на земле! Мы, конечно, завидуем вам, но не очень, по честному говоря..» Верно, не очень? — спросила Варя своих слушателей.

— Ясно — не очень. Двигай дальше! — сказала всех Сима.

— «А все потому, что немалое счастье выпало и на нашу долю, — продолжала Варя выразительным, чуть дрогнувшим голосом. — Своими руками строить то будущеё, в котором вы живете, защищать его, любить. Научила нас этому Коммунистическая партия, созданная товарищем Лениным. Наши отцы и старшие братья видели Ленина в дни демонстраций и парадов, живого, близкого. Многим из них он пожимал руки…»— Варя помолчала, заметно взволнованная. — Вот у меня и все пока, — затем сказала она. Не наградили аплодисментами. — Да, вот еще что! Давайте расскажем в письме о нашем потоке, как мы его строили, как жили на комсомольской даче, с лирикой или без лирики, как хотите… Однако я полагаю, что без консультации по таким вопросам специалиста Коли Субботина, — Варя помедлила несколько, — не обойтись!

А Коля, под дружный рев качающих его, летал уже вверх и вниз и наконец был брошен в пышный сугроб снега у тротуара.

— Черти озорные, поднимите, слышите! Рассержусь, черти! — кричал Коля, барахтаясь в снегу, пока ему не подали руки.

— Значит, письмо, можно сказать, готово, осталось подредактировать немного конец, добавить, — подвела итоги Варя, заглядывая в записную книжку Ирины. — В общем ура нам, друзья, ура!

— Ура, ура!.. — гаркнули все разом, очень довольные ночной прогулкой.

Через день на цеховом комсомольском собрании в красном уголке Лизочка делала доклад о коммунизме. Это было очень кстати: хотелось помечтать, проветриться после окончания большой работы над потоком.

— Я закрываю глаза, и передо мною сады, сады: яблоневые, вишневые, миндалевые — в цвету. Легко и радостно живется человеку, ибо давно уже осуществлена предначертанная еще Марксом формула: «От каждого — по способностям, каждому — по потребностям». И куда хочешь иди, поезжай: границ нет, бедных н богатых нет. Все люди — братья в самом святом и высоком значении этого слова! И этот рай земной человек завоевал и построил себе сам — в труде и борьбе. Но сколько еще дел впереди! Ведь нет конца дерзаниям и мечте человеческой..