Вениамин Каверин: Открытая книга

Не буду рассказывать эту длинную историю – одну из тех, в которой всегда выигрывают щедрые и проигрывают скупые, потому что в науке ничего нельзя совершить, расплатившись меньшим, чем труд целой жизни. Скажу только, что эта история началась в тот день, когда над идеей вирусного происхождения рака от души смеялись – я это видела и слышала – полторы тысячи научных работников, приехавших в 1927 году на съезд в Ленинграде. Потом она притаилась в стороне от поля сражения. И, быть может, один только Митя продолжал думать о ней, ошибаясь чаще, чем многие, в науке и в жизни. Так было до его возвращения с Ближнего Востока, когда он привез новую, действительно необычайную догадку и когда доказательства – сперва приблизительные, а потом все более точные – стали сбегаться к нему со всех сторон. Теперь нужно было только одно – собрать сторонников, с которыми Митя собрался в далекий, не обещавший легкой жизни, путь. И с энергией, которую даже от него ожидать было трудно, он набросился на брата, доказывая, что именно Андрей должен бросить все начатые работы и отдать ему, Дмитрию, свой опыт. Понимал ли он, что это было необходимо не только ему, но и Андрею? Вероятно, да, потому что это были уже не споры, сопровождавшие братьев всю жизнь, а бешеные схватки, в которых Митя доказывал, что нашу медицинскую науку следует перестроить уже потому, что при данном состоянии она не помогает, а мешает подтвердить опытами его теорию. Эти схватки кончились победой старшего брата, и наступила та полоса, когда впервые в жизни они почувствовали, что очень нужны друг другу. Они всегда любили друг друга, но теперь к этому чувству присоединилось что-то новое, и это новое сразу осветило всю глубину привычных, почти не замечавшихся отношений.

…Кончаются тосты в стихах и в прозе, прочтены новогодние пожелания каждому из гостей. Звонок у парадной двери – это поздравительные телеграммы, за которыми бегает Петя, впервые встречающий Новый год вместе со старшими, за общим столом. Телеграммы совсем как настоящие, на бланках с наклеенными полосками бумаги. Исполнены заранее приготовленные номера и среди них – шарады в костюмах, доставляющие наибольшее удовольствие тому же Пете, который следит за исполнителями горящими глазами. Обеденный стол задвинут в угол – нужно освободить место для танцев, и нетанцующие уже стоят в коридорах, а танцующие, среди которых, как всегда, отличается Митя, стараются показать, что годы не так уж властны над ними, как это, может быть, кажется родственникам и знакомым. Елизавета Сергеевна, потяжелевшая, но еще красивая, сохранившая свою неторопливую плавность, приглашает к чаю. И тут внезапно оказывается, что кто-то уехал – артисты, встречающие Новый год еще в одном доме, а кто-то спит в комнате мальчиков на полу. После новых, уже в связи с разъездом, жалоб на то, что Львовы живут чертовски далеко, новых, еще более убедительных опровержений Мити, новых – в десятый раз – пожеланий счастья в наступившем году остаются только самые близкие: мы с Андреем, Рубакины, Коломнин и Виктор Мерзляков, давным-давно заменивший покойного Крамова в Мечниковском институте.

Четвертый час, все устали, и больше всех, без сомнения, хозяйка, только что пожаловавшаяся, что у нее онемели ноги, только что ласково спросившая меня, почему я весь вечер скучала, только что пристроившаяся за моей спиной в уголке дивана и уже снова убегающая на кухню, где стоят горы грязной посуды и две розовощекие девицы делают не то, что надо.

Митя тоже спрашивает меня, почему я скучаю, и я отнекиваюсь: ничего подобного, и не думаю, с чего вы взяли? А если задумываюсь иногда, так это даже хорошо, если я одна за всех по временам задумываюсь в последний вечер года. Общий возглас:

– О чем?

Андрей. О вреде обязательного посещения лекций.

Смех.

Но на самом деле в его догадке нет ничего смешного! Всю зиму мы с Андреем обсуждаем этот на первый взгляд простой, а на деле очень сложный вопрос. И наш интерес к нему вызван вовсе не тем, что я читаю лекции в ЦИУ. Интерес семейный, и касается он Павлика, который вот уже третий год работает в лаборатории научно-исследовательского института и которому деканат фактически запрещает заниматься наукой, потому что часы лекций совпадают с часами лабораторной работы. Это было бы логично, если бы он плохо учился, но он отличник и, стало быть, не так уж нуждается в обязательном посещении лекций! Андрей посмеивается, а меня возмущает нелепость, заставляющая способных студентов терять неоценимое время на лекциях, которые читаются подчас бездарно и скучно.