Николай Максимов - Поиски счастья

Возбужденный, сияющий Роузен теперь уже не мог усидеть на месте. Юркий, маленький, он суетился перед креслом своего нового босса, наливал вино, предупредительно зажигал спички, когда у хозяина гасла сигара.

— Ну, — потирая руки, гость кашлянул, — обращению с туземцами учить вас, кажется, не надо?

— Я все понял, мистер… — Роузен снова осекся. — Имея в своих руках страну, богатую золотом, мы должны владеть и соседним с ней берегом.

— Но оружие наше — доллар! — Конгрессмен засмеялся, и, хотя его кустистые седые брови сдвинулись к переносью, морщинистое лицо продолжало некоторое время сохранять выражение добродушия.

Через полчаса, уже выходя из бара, гость Роузена столкнулся в дверях с каким-то развязным молодым человеком, оравшим с порога через весь зал:

— Хэлло, Ройс! Что нос повесил? Эскимоска под одеяло не пустила, что ли?

Сенатор ниже надвинул шляпу и вышел на улицу.

Вяло пережевывая жесткую солонину, Ройс поднял голову. Тяжелая челюсть отвисла, светлые брови нахмурились.

— Искать золото в постелях — специальность твоя.

За соседними столиками засмеялись.

— Ты нездоров, Бент?

— Как жить дальше, Мартин? Что делать?

— Делать что? — бойко переспросил маленький швед с зелеными глазами, настолько похожий на мистера Роузена, что надень на него фрак и парик с лысиной и не различишь, где новоиспеченный директор компании, а где его двойник. — Эй, старина, виски! — крикнул никогда не унывающий Мартин хозяину бара и лукаво подмигнул Ройсу. — Дело всегда найдется, Бент, — Он взял со стойки граненую бутылку с невысоким горлышком и наполнил стопки. — Я пришел к выводу, дружище, что на Аляске уже не пообедаешь. Опоздали. Все золотоносные участки давно расхватаны. Пей!

Уставившись на стопку, Ройс с совершенным безразличием поднял ее и вылил содержимое в рот.

— Умные люди, — еще более оживился Мартин Джонсон, — тянутся сейчас не на восток, а на запад. — Он в упор посмотрел на Ройса, вновь проворно наполнил стопки, огляделся по сторонам. — Говорят, Америка и Азия были когда-то единым материком. За проливом должен быть второй Клондайк. И там, Бент, на Чукотке, уже найдено золото…

Слово «золото», как током, ударило Бента. Вилка со звоном упала на тарелку. Золото — это Марэн, это оправдание десятилетнего бродяжничества, это будущее. Золото — это…

— Золото? — тихо переспросил он и воровато осмотрелся по сторонам.

Мартин утвердительно кивнул головой, наблюдая, как между столиками пробирался к ним рослый, плечистый Олаф Эриксон, третий искатель счастья и удачи из группы Ройса — Джонсона.

— Олафу ни слова, — успел шепнуть Мартин.

— Я так и знал, что эти бездельники здесь! — громко приветствовал их Эриксон.

— Хэлло, бродяга, — Джонсон поднялся ему навстречу. — Хозяин, виски!

Олаф сел на табурет, положил на стол локти, вгляделся в лица подозрительно смолкших приятелей, сам помолчал, глядя, как Мартин наполняет стопки, выпил, затем полез в карман и небрежно бросил на стол золотоискательский контракт, только что заключенный им с представителем «Северо-Восточной сибирской компании».

Зеленоглазый швед стал разглядывать бумагу, над его плечом склонился Ройс.

— Что за компания? — пробормотал Мартин. — Первый раз слышу.

Олаф пояснил:

— Говорят, какой-то русский получил у своего правительства концессию на Чукотский полуостров, Выпустил акции. Их сумел прибрать к рукам мистер Роузен. Вот и весь секрет.

— Роузен? Китобой? — Джонсон пожал плечами.

В этот день друзья не только пили, но и занимались делом.

Утро Ройс встретил в самом бодром настроении. Накануне, вслед за Олафом и Мартином, он тоже подписал контракт. По этому контракту он получит треть добытого им золота натурой и шестьсот долларов годовых. Кроме того, их берут бесплатно на полное обеспечение и довольствие.

После четырех долларов в неделю на железной дороге получать двенадцать с половиной на всем готовом — это совсем неплохо! Если он даже не найдет золота, то и в этом случае через год сможет вернуться домой.

Бент Ройс написал пространные письма в Норвегию.

Не успел закат погаснуть, как небо вновь воспламенилось. Легкий ветерок подернул рябью перламутровую поверхность едва задремавшего пролива, всколыхнул дрейфующие льдины, разбудил уток и топорков.

Из Чукотского моря всплыло яркое полярное солнце. И хотя часы показывали полночь, на окраинах двух великих материков началось утро.