Иван Василенко - Суворовцы

Отчетливо, будто было это вчера, помнит Ваня яркий летний день, когда налетели немецкие самолеты. Их было много, и все они с воем и скрежетом бросали на ванино село бомбы. Задыхаясь, Ваня бегал по дымной улице и нигде не находил своего дома.

В этот день у Вани не стало ни отца, ни матери, ни дома.

Ваню подобрал проходивший мимо инженерный батальон.

Инженерная часть в армии — это военные мастерские на колесах. Много диковинного видел Ваня вокруг себя, но больше всего восхищался он саперным делом. Немцы заложат мины и оставят только маленький проход для своих танков, а наши саперы незаметно переставят ночью их отметки — и на другой день танки с паучьими знаками летят зверх тормашкой: на своих же минах подрываются. А сколько надо осторожности и терпения, чтобы обезвредить вражескую мину. Недаром же говорят: минёр ошибается в жизни всего один раз.

Ваню опасность не пугала, и он с жадностью изучал саперное дело. Надев радионаушники, он целыми днями ходил по полю с длинным миноискателем в руках. Как будто, нет ничего подозрительного, но вот слышится через наушники тонкий писк: «Стоп! Здесь мина!»

Однажды сержант Михеев, лучший в части сапер, отправился ночью чистить проход для наших танков. Пошел с ним и Ваня. Было это под Сталинградом, когда наши доколачивали окруженную немецкую армию. Сержант шел впереди и обезвреживал мины, а Ваня оттаскивал их в сторонку. Вдруг затарахтел пулемет, и сержант, охнув, повалился на землю. На мгновенье Ваня растерялся. Надо поскорее перевязать рану, но пулемет все строчил и строчил. Ваня сбросил с себя шинель, перетащил на нее потерявшего сознание Михеева и, вцепившись в края шинели, проволок его за бугорок. Там он быстро перевязал рану. Теперь сержант был в безопасности. Но ведь наши ждут сигнала, чтобы бросить танки на вражескую оборону. Не возвращаться же! Правда, задание дано Михееву, никто даже не знает, что Ваня пошел с ним. Но другого выхода нет. И Ваня, припав к земле, осторожно пополз вперед. Вот его рука нащупала миноискатель. Теперь за дело!

Через час Ваня вернулся к Михееву. Тот поднял голову.

— Не волнуйтесь, товарищ сержант, — сказал Ваня. — Все в порядке.

Обмороженными пальцами он вынул из кармана сержанта ракетницу и выстрелил. Зеленоогненная лента взвилась к небу. И почти тотчас же донеслось грозное громыхание наших танков.

Ваня опустился на землю, рядом с сержантом, и, сам не зная почему, заплакал.

А вот мальчик по фамилии Лялько. Он так мал ростом, что вполне оправдывает это имя. Да и лет ему не много: только десять. Но на груди у него медаль «За боевые заслуги» и значок «Отличный пулеметчик».

Историю Лялько узнали в училище из объемистой тетради, которая однажды пришла с фронта. На тетради надпись: «Наш воспитанник». А ниже приписка: «Одобрено всем личным составом бронепоезда».

На бронепоезд, к своему отцу — орудийному мастеру, маленький Лева прибыл с далекого Урала. Как он проехал эти тысячи километров до фронта, никто не знает. Мальчик был смышленый и жизнерадостный. Он интересовался всем. У орудия говорил: «Дяденька, научи меня палить из пушки!» На паровозе упрашивал: «Дяденька, научи меня править паровозом!» Но больше всего полюбился Леве пулемет.

В один из дней случилось страшное в жизни Левы: его отца убила вражеская бомба. Широко раскрытыми глазами мальчик проводил носилки с трупом отца, потом выпрямился и глянул на улетавших немецких стервятников. И столько было в его глазах недетского горя и ненависти, что командир бронепоезда не выдержал, подошел к нему и сказал: «Ты сам отомстишь им, Лева! Зачисляю тебя нашим воспитанником. С сегодняшнего дня тебя начнут обучать пулеметной стрельбе».

Прошло несколько месяцев. За образцовую службу маленькому пулеметчику было присвоено звание ефрейтора. А потом началась расплата за отца. Опять налетели вражеские самолеты. С бронепоезда открыли стрельбу. Припав к своему пулемету, Лева строчил по воющим юнкерсам. И вдруг из хвоста одного из них завихрилась черная струя дыма. «Есть!» — вне себя от радости крикнул Лева.

…В Суворовском училище Лялько ведет себя образцово. Бывают, конечно, и у него «погрешности», но они всегда благополучно устраняются. Вот что записал о нем в своем дневнике один преподаватель: