Виль Липатов - И это все о нем

Это, конечно, была не лесть, а открытое выражение доверия, словно Кирилл сказал: «Вы хороши на своем месте, капитан, мы – на своем, так давайте работать!» В нем вообще было сильным деловое начало, все было приспособлено к деятельности – одежда, чемоданчик, манеры, голос.

– Нам потребуется часа два, не больше, – задумчиво сказал Прохоров. – Еще утром я собирался ехать в район, чтобы встретиться с вами… А гора сама пришла к Магомету.

Уплатив за «знаменитого капитана», Прохоров почувствовал себя свободно.

– Меня интересует комсомольская деятельность Евгения Столетова, – сказал он. – Почему его выбрали секретарем? Это первый вопрос. А второй таков: знал ли райком комсомола о конфликте Гасилов – комсомольская организация лесопункта?

Прохоров перебрал в памяти анкету Кирилла Бойченко. Родился в сорок пятом году в семье московского инженера-химика; мать – журналистка; окончил факультет журналистики Московского университета, был назначен в областную газету сибирского города, после года работы в отделе писем увлекся комсомольскими делами – два года был инструктором обкома комсомола, потом решил перебраться в район, мотивировав это так: «Хочу начать с первооснов». Был известен как человек общительный, спокойный, твердый в отстаивании собственной точки зрения.

Сейчас Кирилл Бойченко сосредоточенно раздумывал, с чего начать, и по нему было видно, что оба вопроса были нелегкими, и Прохоров понимал, что Кирилла торопить не следует – ему сейчас было так же трудно, как за письменным столом, когда на чистом листе бумаги стоял только заголовок.

Пока Кирилл сосредоточенно молчал, Прохоров определился в пространстве и времени – было без пяти минут три. Полчаса назад приехал из лесосеки участковый Пилипенко, сообщил, что он, участковый инспектор, договорился с машинистом паровоза, который пообещал придерживаться той же скорости возле проселочной дороги на хутор, что была протокольно зафиксирована двадцать второго мая. Потом Пилипенко сказал: «Метеорологические условия будут полностью соответствовать условиям двадцать второго мая. Этот вопрос, товарищ капитан, я увязал с отчимом погибшего Столетова…»

Местонахождение Прохорова в пространстве выглядело так: за окном потихоньку приходила в себя от жары Сосновка. Река Обь беззвучно и плавно текла к Ледовитому океану, несла на себе быстрый от одиночества буксирный пароход, а лодки рыбаков уже понемногу выбирались из тайных браконьерских мест, чтобы полавливать запрещенное – осетров и тайменей. На небе упрямо не существовало ни облака, ни тучи, и от этого оно казалось темным, низким.

– Я начну с того, что Евгений Столетов был яркой личностью, – сказал наконец Кирилл Бойченко. – Он был так оригинален, что в райкоме комсомола кое-кто был против его кандидатуры в секретари…

Он помолчал, как бы давая Прохорову время обдумать сказанное, и когда ему показалось, что собеседник способен понять и последующее, неторопливо продолжил:

– Это не похвальба, Александр Матвеевич, но самым горячим поклонником Столетова был я, курирующий организацию лесопункта. А сошлись мы с Евгением на литературе… Вы читали «Над пропастью во ржи» Селинджера?

– Читал. А что?

– Мы с Евгением однажды целый вечер говорили о ней. Вот с этого и началась дружба…

Черт возьми, что происходило в Сосновке и ее окрестностях! Только за год, подсчитал в уме Прохоров, шесть сельчан побывали в заграничных туристских поездках, девятнадцатилетний Генка Попов свободно говорил на английском, начальник лесопункта изобретал трактор, парторг Голубинь, имея уже одно высшее образование, заочно учился на историческом факультете педагогического института, тракторист и секретарь райкома сошлись на Селинджере.

Когда Прохорову было столько же лет, сколько сейчас Кириллу Бойченко, председатель их колхоза имел четырехклассное образование, секретарь райкома ВЛКСМ ходил в драном полупальто и спрашивал Прохорова: «Я с тобой уже поздоровкался?», заграница казалась далекой, как луна, слово «синекура» никто не знал, из американских писателей был известен только Теодор Драйзер; в районном центре бегало всего два легковых автомобиля марки М-1 – первого секретаря райкома и начальника райотдела КГБ… Подумать только, что это было немного больше двадцати лет тому назад!

– Селинджеровские утки потрясли Женю, – продолжал Кирилл. – Вы помните: в окружении Холдена Колфилда не нашлось человека, который мог бы ответить на вопрос подростка: «Где зимуют утки, когда замерзает пруд в центральном парке Нью-Йорка?» Женя сказал: «Хочется, чтобы был всегда человек, отвечающий на вопрос: где они зимуют?»